Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Да я насажу королевскую корону на свою кирасу! – смеясь, отозвался поляк. – Кто бы вы ни были, герцог или… герцогиня, не будете ли вы так отважны, чтобы повстречаться с моей шпагой?

– Герцог, говорят вам! – крикнул прекрасный юный капитан. – И мы это сейчас выясним один на один!

Словенцы, вставшие за спиной Капитана Темпесты, схватились за алебарды и шагнули вперед, словно хотели тут же наброситься на поляка и изрубить его в куски.

Даже хозяин палатки спрыгнул со скамейки и схватил пустой бочонок, намереваясь запустить им в дерзкого авантюриста. И тут Капитан Темпеста, точно так же, как он только что остановил синьора Перпиньяно, жестом, не терпящим возражений, приказал своим солдатам опустить оружие.

Капитан Темпеста жестом, не терпящим возражений, приказал своим солдатам опустить оружие.

– Вы сомневаетесь в моей отваге? – сказал он с едва уловимой иронией. – Каждый день к стенам города выходит молодой и, несомненно, очень отважный турок и вызывает наиболее искусных фехтовальщиков помериться с ним силами. Завтра он непременно явится. Вы чувствуете в себе достаточно мужества, чтобы с ним сразиться? Лично я готов.

– Да я с ним разделаюсь в один присест, – ответил поляк. – Я турок не боюсь! Я не какой-нибудь венецианец или далматинец. Туркам далеко до российских татар.

– До завтра.

– Пусть меня Вельзевул утащит в ад, если я не приду.

– Я тоже буду.

– Кто сразится первым?

– Как пожелаете.

– Поскольку я старше, то первым и приму вызов. А потом и вы себя испытаете, Капитан Темпеста.

– Пусть так, если вам угодно. По крайней мере, никто не скажет, что защитники Фамагусты поубивали друг друга.

– Так будет гораздо благоразумнее, – подмигнул поляк. – Шпага Лащинского спасет и козу, и капусту, а в войске Мустафы станет на одного воина меньше.

Капитан Темпеста взял плащ, который протянул ему один из солдат, и вышел из палатки, на ходу бросив своим людям:

– На бастион Сан-Марко. Там теперь опаснее всего, турки не перестают метать разрывные мины.

Он ушел, даже не взглянув на своего соперника, а за ним – Перпиньяно и солдаты-словенцы, вооруженные, кроме алебард, еще и тяжелыми ружьями с фитильным запалом.

Поляк остался один и, не зная, на чем выместить злобу, принялся воевать со скамейкой, окончательно разломав ее на куски. На протесты хозяина он не обратил ни малейшего внимания.

Отряд под командованием Капитана Темпесты и Перпиньяно, служившего в чине лейтенанта, направился к бастионам по тесным улочкам с двухэтажными домами.

Все окна были закрыты, фонари потушены, и потому ночь казалась особенно темной. Сыпал надоедливый мелкий дождик, а из Ливийской пустыни порывами налетал горячий ветер и свистел в черепичных крышах.

Пушка грохотала чаще, чем раньше, и время от времени одно из тяжелых каменных ядер, которые тогда использовали как снаряды, со свистом пролетало по воздуху, оставляя за собой полосу искр. Потом оно с глухим шумом падало на какую-нибудь крышу и проламывало ее, вызывая переполох у обитателей дома.

– Скверная ночь, – заметил Перпиньяно, шагая рядом с Капитаном Темпестой, который закутался в плащ. – Турки не могли найти лучшей ночи для атаки на бастион Сан-Марко.

– Бесполезная трата сил, по крайней мере сейчас, – ответил юный капитан. – Страшный час падения Фамагусты еще не пробил.

– Но пробьет достаточно скоро, синьор, если республика не поторопится нам помочь.

– Мы надеемся только на собственные шпаги, синьор Перпиньяно, да оно и к лучшему. Венецианская республика сейчас слишком занята защитой собственных колоний в Далмации. Вдоль Архипелага и в Ионическом море курсируют турецкие галеры, готовые потопить галеры венецианцев, если они выйдут нам на помощь.

– Но тогда придет день, и мы будем вынуждены сдаться.

– И позволить, чтобы нас всех перебили, ибо я знаю, что султан отдал приказ закалывать всех, в наказание за долгое сопротивление.

– Каналья! Может, мы уже будем мертвы, капитан, и не увидим этой позорной резни, – со вздохом заметил Перпиньяно. – Бедные горожане! Им было бы лучше всем оказаться погребенными под руинами своего несчастного города.

– Замолчите, лейтенант, – сказал Капитан Темпеста. – На меня и так тоска накатывает, как подумаю, что эти дикие звери из Аравийской пустыни вот-вот обрушатся на Фамагусту, одержимые жаждой крови хуже тигров.

Тем временем отряд миновал узкие улочки города и вышел на широкую дорогу между домами и высокой стеной бастиона, уже почти лишившейся зубцов. На бастионе горело множество факелов.

В их красноватом свете мелькали фигуры людей в доспехах, снующих вокруг кулеврин. Время от времени темноту разрывала вспышка, и потом долго раскатывалось эхо выстрела.

За артиллеристами угадывались длинные ряды женщин, и богато одетых, и в лохмотьях. Они тащили тяжелые мешки и вытряхивали их содержимое со стены бастиона, в любой момент рискуя получить пулю от осаждавших.

Это были доблестные жительницы Фамагусты, которые укрепляли бастион обломками своих домов, разрушенных снарядами неверных.

2 Осада Фамагусты