Капитан Т.Т. Трезоров

Крик Иррека в контуре-шлеме был настолько громким, что разбудил сладко посапывающего капитана Т.Т. Трезорова, который за спинкой моего сиденья проспал весь воздушный бой и, спросонья и перепугу решил, что на борту истребителя возник пожар. Свято следуя параграфу соответствующей инструкции, Трезор, действуя на полном автопилоте, ткнул через меня лапой кнопку "пожар на борту — спасение экипажа" на приборной доске истребителя. Нажатие подобной кнопки, для искусственного разума — Иррека — означало череду следующих одним за другим приказов. А именно: необходимость срочного катапультирования пилота машины, передача управления машиной искусственному разуму, включение системы противопожарной безопасности и срочная посадка летательных аппаратов. Что Ирреком было, разумеется, немедленно исполнено. Мы с Белояром осознали столь неожиданное вмешательство капитана Т.Т. Трезорова только тогда, когда на стропах парашюта плавно заскользили по мягким воздушным потокам к земле. Иррек, чтобы избежать возможных ошибок, на всякий случай, продублировал ситуацию и на второй машиной. Судьба наказала нас за самоуверенность, возникшую после победы. Конечно, один из потоков, легко покачивая и лаская, отнес нас за пару километров от базы. А толстенькие блинчики, под управлением Иррека, совершили "мягкую" посадку у крыльца нашего особняка.

Вся эта нервотрепка была вызвана только одним обстоятельством — меня расслабил балаган, устроенный капитаном Т.Т. Трезоровым на взлете. Этот дешевый театр на публику совершенно выбил меня из привычной колеи — помимо случайного подключения Иррека, я забыл отключить контур шлем своей собаки.

Иррек же, получив соответствующую команду от третьего, непредусмотренного уставом, пилота, разумеется, квалифицировал полученный приказ от Трезора, как приказ, поступивший от официального пилота. В соответствии с противопожарной инструкцией и регламентом полетов, он со злорадством и удовольствием катапультировал пилотов, погасил пожар на борту истребителя и осуществил посадку обеих машины.

Посадка получилась красивой, истребители-блинчики, словно пустые консервные банки, прозвенели о красные кирпичи, скозлили на пару метров вверх и ребрами зарылись на полтора метра в землю. Впечатляющая получилась картина, два блинчика, словно два монументальных пятака ребрами кверху, застыли в десяти метрах от крыльца особняка. Но Иррек оставался героем, в сложных условиях полета он сумел сохранить неповрежденными два уникальных летательных аппарата и пилотов к ним.

Персонал базы развлекался от всей глубины души, исподволь наблюдая за посадкой, совершенной собакой-пилотом. Со всех сторон к площадке сбегались люди в воинской форме и без формы — в рабочих комбинезонах, они кричали, махали руками, орали, бросали вверх головные уборы, громко улюкали и свистели на бегу, что поприветствовать собаку пилота, которая в данный момент выпрыгивала из кабины одного из аппаратов. Стоя на крыле моего блина, эта собачка вначале трусливо оглядела прилегающую окрестность и не заметив вблизи ничего подозрительного, а главное, не увидев своего хозяина и его друга Белояра, капитан Т.Т. Трезоров мгновенно изменился в наружности, он вырос и распрямился, стал выглядеть мощнее и презентабельнее и с некоторой снисходительностью стал принимать восторженные поздравления окружающей публики.

После падения из-под небесья, даже, когда пользуешься парашютом, ноги, профессионально согнутые в коленях, сильно ударились о землю и нам показалось, что сейчас же из скелета посыпятся кости. Приземление оказалось не столь мягким или приятным. Да, и к тому же, предстоял пеший переход по пустынной местности и под лучами знойного солнца в два километра. Это вам, не десятикилометровая пробежка утренней прохладой. В любом случае, после приземления мы выглядели черт знает как! Ноги нас не держали, часть адского пути нам пришлось ползти практически на коленках. Когда мы, ободранные, разбитые и донельзя усталые, подползли к особняку, то в глубине души изыскивали различные формы наказания нашего собачьего капитана. Какие-то только способы и методы истязания домашних животных не мелькали в наших головах! Мы были готовы колесовать, четвертовать, совсем не кормить его, но самое страшное, что приходило в голову, — это посадить капитана Т.Т. Трезорова в летательный аппарат вместе с Ирреком и запустить обоих в свободный полет, хотя бы на час. Глухо постанывая от болей, ссадин и ломоты во всем избитом теле, мы начали карабкаться по ступеням крыльца, на вершине которого прямо лицами уткнулись в широко раздвинутые ноги Генерала, который молча протянул каждому из нас по пластиковой бутылке с холодной водой.