Капитан Ртуть

Бедный солдат открыл глаза и смотрел с надеждой на добрую женщину, которая рассказывала об ангелах в раю. Мать Ореола сняла с пояса серебряный крестик, блестевший на солнце, и показала его раненому. Потом, приложившись к кресту, дала его в руки юноши со словами:

– Видишь, он у тебя. Ты покажешь его святому Петру[137], и он тебя впустит…

Солдатик вскрикнул от радости, откинулся назад и скончался.

– Ну вот! – произнесла мать Ореола. – Теперь о нем позаботится Дева Мария.

Схватив мула за уздечку, она потянула его вперед, чтобы нагнать упущенное время. Удивленное животное заторопилось, встряхивая на ходу тело бедняги.

Мать Ореола догнала обоз, поручила усопшего сестре Гарсии и заняла свое место впереди. Она двигалась, бормоча молитву, а печальный кортеж тянулся за ней.

Где же австрийцы в авангарде и мексиканцы в арьергарде? И те и другие исчезли, вовсе не заботясь о людях, которых должны были защищать. Настоятельница нахмурилась. Она не испытывала страха, нет, это чувство было ей незнакомо, столько тяжелого пришлось видеть в жизни. Сердце сжимала необъяснимая тревога.

Внезапно началась нешуточная перестрелка. Мать Ореола обернулась: неужели партизаны способны на такое зверство – атаковать обоз раненых! Но нет, звуки слышались впереди. Она увидела, что австрийский отряд беспорядочно отступал.

Сонно передвигавшиеся солдаты поленились вести разведку на марше и попали в засаду республиканцев.

ГЛАВА 2

Паника австрияков. -«Люди, назад!» – На помощь! -Здесь Ртуть! – Свободен ли путь? – Военная хитрость. -Повешенные. – Катастрофа. – Находка Сиори.

Нападение совершилось так быстро и неожиданно, что австрийцы не успели защититься.

По обеим сторонам дороги стеной стоял строевой лес, откуда и раздались выстрелы. Офицер первым упал с лошади и остался лежать на спине, раскинув руки, с простреленной головой. Из седел было выбито с десяток всадников.

Остальные, обезумев от страха, начали стрелять наугад в темноту. Непрерывная перестрелка продолжалась. Охваченные паникой (увы, это вполне понятно!), австрияки развернулись и, спасаясь от неминуемой гибели, рванули во весь опор в сторону обоза.

Мать Ореола почуяла беду, которая была пострашнее предыдущих. Полсотни обезумевших кавалеристов могли смять на своем пути жалкую горстку раненых и калек. Настоятельница, собрав сестер, выступила вперед с серебряным крестом в поднятой руке. Она крикнула трубным голосом:

– Назад! Здесь раненые!

Солдаты на мгновение заколебались, но партизаны в это время выскочили на дорогу. Уверенные в победе, они принялись расстреливать австрийцев. У последних оставался один выход: смять обоз с ранеными.

Мать Ореола старалась удержать солдат, она кричала, умоляла, цеплялась за конскую сбрую… Но напор был слишком силен, женщина споткнулась, упала, сестры тоже не удержались на ногах. Потерявшие голову всадники не владели собой, страх превратил их в бестолковых животных. Они саблями расчищали себе дорогу.

Настоятельнице все же удалось подняться, она и сестры хватали лошадей за гривы, но солдаты колотили их пистолетами по рукам. Один из них ударил мать Ореолу прикладом по голове, но та не отступила.

До первых рядов обоза оставалось не более двадцати метров. Повозки остановились, проводники в страхе забились под них. Послышались испуганные вопли раненых. Те, кто был способен передвигаться, пытались пересечь обочину дороги, чтобы скрыться в лесу.

Напрасные усилия! Ничто не могло предотвратить катастрофы. Внезапно из леса выскочили неизвестные люди в красных куртках и встали между всадниками и обозом. Сколько же их? Человек двадцать, colorados, с ножами в зубах и карабинами в руках.

Как военный клич, прозвучало имя командира:

– Ртуть! Ртуть!

Это имя знали во всех уголках Мексики, отряд «ртутистов» героически исполнял свой долг.

Одержав победу над Карбахалем, Ртуть сражался не на жизнь, а на смерть. Это были самые трагические минуты его жизни, когда злодей Бартоломео Перес проговорил ужасные слова: «Я убил твою сестру!» С тех пор Ртуть пылал бешеным гневом против бандитов, действовавших под маской патриотов.

Капитан упорно шел по следу партизан, как индеец в прериях, уничтожал врагов, а сам, непобедимый и неуязвимый, как мифический бог, проходил сквозь огонь и пули. Товарищей его тоже не брали ни пуля, ни нож, они всегда были готовы исполнить приказ.