Капитан Мак

Вторая же дверь открывалась только перед теми, кого к «Доброму Монаху» привело дело более серьезное, чем желание распить бутылочку-другую старого вина. Чтобы найти эту дверь, нужно было пройти в узкий и грязный переулок позади трактира, найти потайную пружину в углу стены, и тогда низенькая изъеденная червями дверь бесшумно отворялась, открывая доступ в темный коридор.

Завсегдатай притворял за собой дверь и шел по коридору; по левую руку в стене находилась другая дверь, в которую вошедший стучал два раза.

Когда и эта дверь отворялась, он оказывался перед винтовой лесенкой со стертыми ступенями, ведущей на второй этаж.

Для обычных посетителей трактир имел всего один этаж. Для посвященных же он имел и второй, разделенный на небольшие залы, которые в наше время принято называть отдельными кабинетами.

Вот этим-то таинственным путем и проник в трактир дон Фелипе.

По случайности дверь перед винтовой лестницей ему отпер сам хозяин.

Он низко поклонился испанцу, потому что знал, что тот всегда хорошо платит.

— У тебя есть люди? — спросил дон Фелипе.

— Да почти никого.

— И все-таки кто?

— Двое отставных рейтаров, которые пьют, бранятся и клянутся убить кардинала.

— Прекрасно, и где же они?

— Да наверху, в большом зале.

— А еще кто?

— А внизу, в маленьком зале, вроде какой-то офицер с лакеем.

— А я могу на них посмотреть так, чтобы они меня не видели?

Пернисон заулыбался.

— Ваша милость отлично знает, что у меня для вас нет ничего невозможного. Идемте со мной, монсеньор.

И они на цыпочках поднялись по винтовой лестнице.

Наверху Пернисон провел испанца в зал, расположенный как раз над тем, где сидел офицер со своим лакеем.

— Видите щель? — спросил трактирщик, показывая на луч света, проникающий сквозь доски пола.

Дон Фелипе встал на колени, наклонился и увидел Мака, сидевшего за столом с Сидуаном; до него даже долетал звук их голосов.

— Прекрасно, — сказал он, поднимаясь.

— А теперь, Пернисон, — добавил он, — отведи меня в зеленый зал, где сидят недовольные рейтары.

Рейтары были горькими пьяницами; им сегодня никак не удавалось утопить горе в вине, и поэтому, увидев дона Фелипе, они нахмурились. Испанец жестом отпустил трактирщика.

Одет дон Фелипе был, как богатый вельможа, кошелек которого полон золота, и поздоровался он с рейтерами так жизнерадостно, что те в ответ тоже поклонились и с любопытством уставились на него.

— Ну что, господа хорошие, кажется, мы чем-то недовольны, — спросил он, усаживаясь.

— Ну, это мало сказать, — ответил один из них, здоровенный чернобородый детина с могучими плечами и бычьей шеей.

— Нас поувольняли, — добавил второй, с лицом, похожим на кунью морду, на которой отражалось что-то свирепое и жестокое.

— А почему?

— А кто знает? — ответил первый. — Этот проклятый кардинал…

— Тсс! Давайте тихо, и по делу. Деньги есть?

— Последний пистоль тратим.

— И вы не состоите ни на чьей службе?

— Продадим наши шпаги кому угодно.

— Беру вас к себе на службу, — четко проговорил дон Фелипе.

— Ага! — произнесли она разом и уставились на него.

— Беру вас на час, и плачу за этот час сто пистолей.

— Вот черт! А что нужно сделать? — спросил первый.

— Избавить меня от соперника.

— От соперника в любви?

— Да.

И дон Фелипе доверительно добавил:

— Это — любовник моей жены.

— А! Хорошо, — сказал второй. — А где он?

— Да здесь.

— В этом трактире?

— Да. Идем со мной… Только тихо!

Один из рейтаров хотел взять со стола подсвечник.

Дон Фелипе удержал его. Он повел их обоих в соседний темный зал, где сквозь щель в полу виднелся свет.

— Посмотрите! — сказал он.

Один из рейтаров наклонился и заглянул в щель.

— Но их двое, — заметил он.

— Он со своим лакеем.

— У него вид крепкого парня.

— Хорошо, я накину двадцать пистолей за лакея, — ответил дон Фелипе.

— Хорошо, — сказал второй. — Сделка заключена.

Тогда дон Фелипе позвал трактирщика.

Пернисон поднялся.

— Этим господам, — сказал ему дон Фелипе, — нужно уладить кое-какие счеты с тем капитаном, что сидит внизу. Если услышишь шум, не беспокойся. Ты понял?

— Я умею быть глухим, когда надо, — ответил ему мэтр Пернисон…

Мак уже некоторое время сидел с Сидуаном на первом этаже «Доброго Монаха».

Когда капитан вышел из дворца кардинала, Сидуан, не чаявший больше увидеть его, издал крик радости.

Его радость была очень велика, а поэтому он и не подумал рассказать Маку, что он только что видел дона Фелипе и сообщил ему о пребывании Мака у кардинала.

И может статься, что, если бы капитану это обстоятельство было известно, он не хлопнул бы Сидуана дружески по плечу со словами:

— Уф, пить хочу! Пойдем выпьем?

Сидуану подобное приглашение дважды повторять было не нужно. А кроме того, как читатель мог заметить, он был любопытен.

Он щелкнул языком, показывая этим, что у него в горле тоже пересохло, и пошел за Маком, надеясь на удовольствие выслушать рассказ капитана о его приключениях в кардинальском дворце.

Когда они уселись за столом в маленьком зале на первом этаже трактира, Мак спросил вина.

Сидуан смотрел на него.

— Умираю, пить хочу, — сказал Мак, наливая себе.

— Наверное, потому что много говорили, — заметил Сидуан.

Мак не ответил.

Но Сидуан не отступал.