Капитан Мак

Сидуан состроил жалобную гримасу и делал Маку умоляющие знаки. Но тот продолжал:

— Не хочу я ни носить имя дона Руиса, ни быть комендантом Ла-Рош-Сент-Эрмели.

На тонких губах дона Фелипе зазмеилась улыбка:

— Предпочитаете виселицу? — спросил он.

— Что?

— Если вы хотите вернуться в мир под именем капитана Мака…

— … то я буду повешен?

— Высоко и сразу.

— Но почему?

— Потому что кардинал приказал, а приказы кардинала всегда исполняются.

— Сами же видите, капитан, — сказал Сидуан, который, похоже, держался за свое новое имя, — сами видите: выбора у вас нет.

Но Мак, по всей видимости, уступать не собирался.

Дон Фелипе продолжал:

— Да, я хотел, чтобы вас повесили, это верно. И, следовательно, не могу считать себя оскорбленным тем, что вы мне не доверяете. Но у вас же есть друзья…

— Друзья? — переспросил Мак.

— Да, вот, например, ювелир Самюэль Лоредан…

Мак вздрогнул.

— И его дочь, — добавил дон Фелипе.

Мак подскочил на месте.

— Ну, хорошо, — сказал он, — а при чем они тут?

— Спросите у них совета.

— Тогда позвольте мне отсюда выйти.

— Не за чем, они здесь. Сейчас я их вам пришлю. Прощайте, кузен.

И дон Фелипе вышел, оставив Мака в величайшем удивлении. Но в дверях дон Фелипе обернулся и с ненавистью взглянул на Мака.

— Ну, наконец-то он мне попался, — прошептал он, — я думаю, что теперь донья Манча откажется от него!

… Мак смотрел на Сидуана, а тот на него.

— Сара здесь! — прошептал капитан.

Сидуан откликнулся:

— Ах, честное слово, я тут не виноват… они ко мне долго приставали, а я все им не хотел говорить, что вы здесь… Но они меня совсем замучили… и уж так они о вас беспокоились…

— Беспокоились? — переспросил Мак, и сердце его забилось чаще.

— Все равно, — прошептал Сидуан, как бы говоря сам с собой, — думаю, что я глупость сделал.

— О чем это ты? — спросил Мак.

— Черт, Сара — красивая барышня, это верно.

— Хороша, как ангел! — с восторгом подтвердил Мак.

— Ну вот, так я и знал! — простонал Сидуан.

— Что ты несешь, балда?

— Когда мужчина говорит о женщине, что она хороша, как ангел, — продолжал Сидуан развивать свою мысль, — то считай, что он почти в нее влюблен.

— А тебе-то что? — сказал капитан, чувствуя, что он краснеет, как девушка.

— А этого бы нам совсем не нужно, — сказал Сидуан.

— А почему, можно узнать, Сидуан? — спросил Мак.

— А потому что барышня Сара — не для вас.

— Ну, как сказать, может быть, слишком богата…

— Не потому.

— А почему же тогда?

— Она — простая мещанка, а благородный идальго дон Руис и Мендоза…

— Опять! — закричал Мак и топнул ногой.

— Дон Руис, — продолжал с невозмутимым спокойствием Сидуан, — дон Руис и Мендоза, благородный испанец и королевский комендант форта Ла-Рош-Сент-Эрмель, не может любить дочь простого горожанина.

— Кого же я должен по-твоему любить, болван?

Сидуан не успел ответить. Дверь отворилась и вошел Лоредан, держа за руку свою дочь. Мак громко вскрикнул и, протянув к Саре руки, побежал ей навстречу.

Лоредан воскликнул:

— Как я рад, что вижу вас снова, монсеньор!

— Монсеньор? — переспросил Мак. — И вы туда же?

Сара с улыбкой смотрела на него.

— Конечно, монсеньор, — подтвердила она.

— Как, — сказал Мак, — вы тоже будете меня убеждать, что я — дон Руис и Мендоза?

— Конечно, вы — дон Руис, так оно и есть.

— Так! Это дон Фелипе вам подтвердил?

— Нет, донья Манча.

Это имя что-то прояснило капитану.

— Донья Манча, которая вас спасла, — договорила Сара.

— Вместе с вами, дорогая Сара, — ответил капитан, целуя ей руку. — Итак, меня зовут дон Руис…

— Так утверждает донья Манча.

— Что-то я не очень этому верю.

— Так притворитесь, что верите.

И Сара бросила на Мака умоляющий взгляд.

— Все эти интриги недостойны меня! — продолжал он.

— Вы что, хотите вернуться в Шатле?

— О, нет!

— Ну, тогда, — сказала Сара с неожиданной повелительностью в голосе, — тогда оставайтесь доном Руисом!

— И, следовательно, комендантом Ла-Рош-Сент-Эрмель?

— Да, — ответила Сара.

Мак опустил голову и прошептал:

— Ну что же! Чего хочет женщина, того хочет Бог!

— Гм! — хмыкнул Сидуан, которого обуяло внезапное честолюбие. — Как хорошо, что я здесь и слежу за этим делом!

Глава 24. Как при Екатерине Медичи

В то время, как Сидуан привел Сару Лоредан и ее отца в особняк на улице Турнель, донья Манча заперлась у себя, в самой отдаленной комнате дома.

Это время было еще не очень отдалено от века, когда правила Екатерина Медичи, века, полного страшных тайн и подозрений, и поэтому всякого рода скрытые убежища, слуховые ходы, отверстия в стенах для подглядывания и подслушивания не совсем еще вышли из моды.

В особняке на улице Турнель тайников, может быть, и не было, но были весьма таинственные уголки.

Донья Манча сидела в своей комнате и ждала.

Чего же она ждала?

Ждала она очень простой вещи. Она ждала, чтобы Мак, придя в себя, согласился носить имя дона Руиса и Мендозы, признал дона Фелипе своим двоюродным братом, позволил сделать себя комендантом Ла-Рош-Сент-Эрмели и соблаговолил из любви к ней, донье Манче, войти в небольшой заговор против господина кардинала, а, следовательно, против Франции.