Капитан чёрных грешников

— Детка, — обратился он к жене, — дай-ка я сестрице пару слов скажу.

Он отнял руку от мадам Бютен, взял под руку мизе Борель и повел ее в другой конец аллеи.

По-прежнему улыбаясь, он сказал ей:

— Что, удивились, что я не уехал?

— Вы злодей! — прошептала мизе Борель.

— Злодей или не злодей, а вы увидите: я правильно сделал.

— Нет!

— Тайну мою знаете вы одна, — продолжал он, — и вы ее не выдадите ради любви к сестре и чести семьи, в которую я вошел. В этом я уверен.

— Да, но…

— Что?

— Вы себя сами выдадите.

Он пожал плечами.

— Наверняка нет. Была у меня минута слабости, а теперь все прошло.

— А ваши сообщники?

— Никого нет в живых.

— А Рабурден?

— Я его убил, — сказал он с жутким хладнокровием.

Она в ужасе попятилось.

— Осторожней, — сказал Николя, — сестра на вас смотрит.

Мизе Борель через силу улыбнулась.

Николя продолжал:

— Долго я здесь оставаться не собираюсь. Но мне должны сто тысяч франков — не уеду, пока я их не получу.

Цифра была такой невероятной, что ей показалось — у него новый приступ безумия. Николя Бютен, заметив это, пояснил:

— Мне должен их отдать господин Феро, так что уж лучше я вам все расскажу. Господин Феро славный человек: он отправил на гильотину моего отца, но зато дал приданое сестре, пенсион матери, а на мое имя, когда я был ещё маленьким, положил деньги в банк. Теперь наросли проценты — и получилось сто тысяч.

Как раз когда он это говорил, в платановую аллею вошел человек.

Одет он был по-крестьянски, а в руке — письмо.

Николя Бютен вздрогнул, отступил от мизе Борель и пошел навстречу вошедшему.

— Вы господин Бютен? — спросил посыльный.

— Я.

— У меня для вас письмо от господина Феро де Ла Пулардьер.

Николя посмотрел на мизе Борель, как бы говоря: "Видите, я вам не соврал!"

Потом он вскрыл письмо и прочитал:

"Дорогой сосед,

Приходите ко мне сегодня в восемь вечера. Возможно, я избавлю Вас от докучной поездки в Экс.

С неизменной преданностью

Ваш сосед

Феро".

— Передайте господину Феро, что я приду, — сказал Николя Бютен.

А про себя подумал:

"А ведь мог бы уехать и потерять сотню тысяч!"

XVI

А теперь вернемся в Ла Пулардьер к господину Феро.

Дядя с племянником заканчивали ужин и вполголоса беседовали.

— Друг мой, — говорил старик, — теперь я знаю то, что хотел узнать, и убежденность моя непоколебима.

— Вы знаете преступника? Настоящего?

— Да, я покажу его тебе нынче вечером — верней сказать, через несколько минут, потому что он вот-вот должен прийти. Я даже устроил так, чтобы он встретился с другим человеком, который, как я также уверен, был его сообщником.

— Встретился тут, у вас?

— Да, конечно.

Господин Феро улыбнулся:

— Как видишь, от нечего делать да из любви к искусству я опять иногда веду расследования.

Но все, что я сделал и сделаю нынче вечером, имеет лишь одну цель: чтобы ты разделил мою убежденность.

— И что тогда будет?

— Тогда, друг мой, ты вспомнишь, что ты следователь, и задержишь этих двоих.

— Но как вы их сюда привели?

— Один еще не пришел, но скоро придет.

— А другой?

— Ты видел сейчас во дворе высоченного старика в блузе, разгружавшего телегу с зерном?

— Да.

— Это тот человек, что пятнадцать лет тому назад играл в банде черных грешников роль, которую я долго приписывал шевалье де Венаску.

— Тот, что остановил вас в Лурмаренском ущелье?

— Он самый.

— И вы думаете, он и в последней шайке черных братьев тоже был?

— Уверен.

— И сведете его с тем, другим?

— Именно.

— Каким же образом?

— Я купил у этого человека пшеницу. Он приехал сюда за деньгами, но хоть и считают меня скупердяем, дальние приезжие не уезжают из моего дома без стакана вина и куска хлеба. Я послал его на кухню, велел дать ему хорошего вина, хотя бы сатурнинского: оно чертовски хмельное, горячит голову и развязывает язык.

— Отлично, дядюшка!

— Когда придет тот, другой, этого позовут наверх: как будто я уже ложусь и хочу поскорей с ним рассчитаться.

Они вдруг окажутся лицом к лицу, и наверняка у них вырвется какой-нибудь жест, взгляд, восклицание, которым ты как следователь воспользуешься.

При этих словах послышался звон колокольчика на садовой калитке.

— Вот и он, — сказал советник и многозначительно поглядел на племянника.

— Подозреваемый?

— Настоящий капитан черных грешников.

Господин де Сен-Совер вздрогнул и с настоящим охотничьим азартом приготовился ждать.

Вскоре на крыльце послышались шаги нового гостя, горничная открыла дверь столовой и доложила:

— Господин Николя Бютен.

Николя был спокоен и чуть ли не весел. Как он и говорил тем утром свояченице, он был уверен: улик против него нет никаких. Поэтому он шел с гордо поднятой головой, убежденный в своей безнаказанности.

Впрочем, увидев господина де Сен-Совера, он несколько удивился.

Он-то рассчитывал, что господин Феро будет один…

— Прошу покорно меня простить, — сказал он. — Я вам, может быть, помешал.

— Нет-нет, дорогой сосед, — сказал господин Феро. — Позвольте представить: мой племянник и наследник господин де Сен-Совер.

Николя поклонился.

— Судебный следователь из Экса.