Капитан 1 ранга Миклуха Маклай

Сзади на горизонте появились два дымка. Сначала чахлые и еле заметные, они быстро увеличивались, становясь все гуще и больше. Это были вызванные. Именно так прорвался во Владивосток крейсер «Алмаз» под командованием капитана 2 ранга Чагина.

Того по телеграфу крейсера, спешившие на 20-узловом ходу настигнуть уже почти прорвавшийся к Владивостоку русский броненосец. Скоро с ходового мостика можно было разглядеть броненосный крейсер «Ивате», а за ним однотипный «Якумо». На каждом — по четыре новейших восьмидюймовых орудия с дальностью стрельбы, перекрывающей дальность «ушаковских» пушек почти вдвое, и по двенадцать шестидюймовых. Оба играючи дают двадцать узлов с лишним. Водоизмещение каждого в два раза больше, чем у «Ушакова».

— Недурно, кто толк понимает, — бросил сам себе Миклуха озабоченно. И скомандовал:

— К бою!

Артиллерийская тревога была пустой формальностью. Все уже давно разбежались по боевым постам. Но боцманские дудки уже тревожно пели «все по своим местам» — сигнал, от которого начинали чаще биться сердца.

— Японские пушки лупят по семьдесят пять кабельтов! — присвистнул старший артиллерист, заглянув в справочник. — Нас спасет только кратчайшая дистанция боя!

— Вот когда и проявились наши «неудачной серии выделки» пушечки! — в сердцах сплюнул за борт Владимир Николаевич. — Сюда бы того умника, что бумажечку эту подписал! Посмотрел бы я сейчас ему в глазки!

Спустя полчаса японские крейсера нагнали тихоходный броненосец… Позднее будет установлено точное соотношение сил в том неравном бою. «Ушаков» мог противопоставить японцам лишь свои четыре десятидюймовые орудия с малой точностью стрельбы и дистанцией шестьдесят три кабельтова (по проведенным полигонным расчетам, а на деле еще меньше) и четыре 120-миллиметровых орудия. Их дальность была еще меньше — пятьдесят кабельтов. Таким образом, японцы превосходили поврежденный «Ушаков» как минимум в пять раз!

Из воспоминаний капитана 2 ранга А. Транзе:

«Японские крейсеры „Ивате“ и „Якумо“, идя большим ходом, сходящимся курсом, шли на сближение. На головном из них был поднят какой-то длинный сигнал. На броненосце пробили боевую тревогу. Когда японские крейсеры, находясь сзади нашего правого траверза, были в пределе дальности наших орудий (63 кабельтова), командир приказал дать залп. Крейсеры на наш огонь не ответили. К нашему удивлению, на фок-мачте головного крейсера „Ивате“ мы увидели большой русский коммерческий флаг, и, только разглядев вымпел переговоров по международному своду, поняли, что сигнал относится к нам».

На фалах головного «Ивате», идущего под флагом контр-адмирала Самимуры, взвился сигнал. Сигнальщики, лихорадочно листая международный свод сигналов, быстро отыскали нужное сочетание.

— Быстрее, быстрее, — торопил их командир. И обернулся к старшему артиллеристу. — Вы готовы к открытию огня?

— Готов, Владимир Николаевич! — отозвался тот весело.

Штурман Максимов тем временем, забрав у сигнальщиков книгу, читал флажный семафор:

— Советую сдать корабль…

— Хватит! — резко оборвал его Миклуха-Маклай. — Остальное нам знать не надо! Открыть огонь!

Полный же текст семафора выглядел так: «Советую сдать корабль. Ваш флагман уже сдался».

Из воспоминаний капитана 2 ранга А. Транзе:

«Когда доложили командиру разобранную часть сигнала: „Советую вам сдать ваш корабли…“ и увидели, что есть еще и продолжение сигнала, командир сказал: „Ну, а продолжение сигнала нам знать и не надо“ и приказал не подымать „до места“ ответное „Ясно вижу“, чтобы, продолжая сближаться, крейсеры подошли еще ближе. Когда же дистанция уменьшилась до возможной действенности нашего огня, командир приказал поднять ответ до места, а со спуском его снова открыть огонь.

Ударили пушки „Ушакова“. Бой начался. Не ожидавшие столь решительного отпора после сдачи небогатовского отряда, японцы долго не могли пристреляться. Умело маневрируя, командир все время сбивал им наводку.

Вот получил подряд несколько попаданий и отвернул в сторону на некоторое время „Ивате“. Вот завилял на курсе, объятый пожаром „Якумо“. Русские пушки били безостановочно. Точность их огня была поразительна, и это при их-то низком качестве! Долгие месяцы напряженной учебы и тренировок не прошли даром».

Из воспоминаний капитана 1 ранга А. Гезехезуса: