Каос и Бьёрнар

— Хочешь, я сейчас расскажу? Помнишь наш рисунок, тот, который напечатали в газете? На нём был нарисован космический корабль с магнитом, и этот магнит притянул к себе всё оружие, какое есть на земле.

— Конечно помню! Тяжёлый груз для космического корабля! Этот рисунок я вырезал и повесил дома над кроватью.

— Мы его нарисовали после нашего полёта, — сказал Каос. — Я был у Бьёрнара. Мы с ним сделали корабль из его секретера и коляски, а скафандрами были плащи и купальные шапочки.

— Прекрасно, — сказал дядя. — Ну а что ещё интересного было в этом году?

— Ещё я болел корью. Я лежал в постели, и к нам приходила какая-то незнакомая тётя, потому что лежать один я не мог. А потом приехали вы с тётей, и она больше уже не приходила. И ещё мы летом гостили у бабушки. Мы там купались, я научился грести и немного плавать. Подпрыгну в воде и проплыву два метра.

На кухне что-то булькало, и оттуда доносился вкусный запах, потрескивали дрова в печке, жарко пылал камин, дядя напевал какую-то песенку. А Каос уже спал, положив голову на подушку и закутавшись в одеяло. И неудивительно, ведь он очень устал. Сперва он ехал в автобусе и играл, будто с ним рядом едет собака, потом шёл на лыжах по снежной целине и разгребал возле Лилипутика снег… и снова играл, будто остался в Лилипутике один… Хорошо, что он заснул, теперь он не будет вечером клевать носом и вместе со всеми встретит Новый год.

Каос спал два часа. Он проснулся, когда тётя сказала:

— По-моему, там кто-то ходит!

Он сел и огляделся. Из спальни вышел дядя. Он тоже, наверно, вздремнул — волосы у него были взъерошены, глаза — сонные.

Стол был уже накрыт. Каос спал так крепко, что даже не слышал, как тётя накрывала его. В дверях показалась раскрасневшаяся от мороза мама. Конечно, мама устала, но сегодня она не думала об усталости. Усталость как рукой сняло при виде празднично накрытого стола.

— Как красиво! — воскликнула мама. — И как хорошо приехать на всё готовое! Как будто мы — ваши гости, а не наоборот!

— Я люблю такие перемены, — сказала тётя. — Добро пожаловать в Лилипутик, гости дорогие!

— Мама, а я спал! — вмешался Каос. — Теперь я долго-долго не захочу спать!

— Молодчина! — похвалила его мама.

В доме было тепло и уютно. Мама переоделась, а потом пошла в спальню, разобрала постели и перевернула перины, чтобы они нагрелись. Папа с Каосом забыли перевернуть их, когда приехали в Лилипутик. Каос с мамой должны были спать на верхних кроватях, а тётя с дядей на нижних, папа же собирался сделать кровать из скамьи. Но до этого было ещё очень далеко.

— Прошу всех к столу! — торжественно объявила тётя.

Как красиво был накрыт праздничный стол! Всем сразу захотелось есть. Перед тарелками стояли рюмки, и в рюмку Каоса уже был налит его любимый черносмородиновый сок. Каос посмотрел сквозь сок на горевший камин, и сок заиграл красным огнём. Дядя поднял рюмку.

— Спасибо прошедшему году! — сказал он.

У взрослых завязался разговор. Постепенно он перешёл на разные страны и положение в мире. Каос с любопытством слушал, ему было странно, что взрослые никак не могут договориться друг с другом: папе нравилась одна страна, а дяде — другая, с одними странами, оказывается, можно поддерживать отношения, с другими — нельзя.

Тётя была на стороне папы, а мама горой стояла за дядю. Спор становился всё жарче и жарче. Каосу казалось, что каждый по-своему прав, но, когда он понял, что они вот-вот поссорятся, он рассердился. Драться взрослые, конечно, не стали, просто сидели мрачные и злые только из-за того, что никак не могли решить, кто должен быть главным в мире. Жаль, что с ним рядом не было Бьёрнара. Они с Бьёрнаром тоже иногда ссорились, но тут же и мирились. Вдруг Каос вспомнил, что ему однажды сказал Бьёрнар.

— А Бьёрнар говорит, — начал он, но его никто не слушал: взрослые почти кричали, перебивая друг друга. — А мы с Бьёрнаром думаем, — Каос закричал во всё горло, — надо устроить так, чтобы никто никем не командовал, не захватывал чужие страны! И чтобы всем хватало еды!

Взрослые словно опомнились и с недоумением посмотрели друг на друга.

— Каос и Бьёрнар найдут выход из любого положения, — сказал папа. — Я в них верю, но им ещё надо вырасти.

— Кто виноват, что в последний день старого года в голову лезут всякие невесёлые мысли? — заметил дядя. — Одно несомненно: нам повезло, что в этот вечер мы с нашими близкими сидим в тепле и стол у нас ломится от всяких вкусных вещей. Тем более мы не должны забывать тех, кому живётся тяжелее, чем нам.

— Ты прав, — поддержала его тётя, и Каос с облегчением вздохнул, увидев, что она больше не сердится на дядю.

Выждав немного, он торжественно объявил:

— А теперь пора есть сладкое! — Он видел, как тётя взбивала крем и украшала его морошкой.

После сладкого взрослые согрели воды и дружно вымыли посуду, а потом сели пить кофе.

— Дядя, ну когда же? — Каос подошёл к дяде.

— Что — когда же? — удивилась мама.

— Дядя знает!

— A-а, я тоже знаю! — засмеялась мама. — Мы все этого ждём.