Кант

Тут мы подошли не только к одной из вершин критической философии, но и к ее первоистокам. На закате дней своих, вспоминая историю возникновения «Критики чистого разума», Кант в одном из писем подчеркивал, что именно антиномии и, в частности, проблема свободы – «Есть свобода в человеке, и напротив: никакой свободы нет, все в нем природная необходимость» – вот что пробудило его от догматического сна и подвигло на критику разума, дабы устранить «скандал противоречия разума с самим собой». За основным вопросом «Критики чистого разума» – как возможны синтетические суждения априори – эхом звучит другой, для Канта более важный – как возможна свобода человека. Свобода есть, но где она? В мире «явлений» мы ее не обнаружим, человек свободен только в мире «вещей самих по себе». Дуализм Канта – это своеобразная попытка оправдать двойственность поведения человека в антагонистическом обществе, где приходится приноравливаться к обстоятельствам, а нравственное поведение требует героизма.

И, между прочим, проблема идеальности времени, столь шокирующая материалистически мыслящий ум, введена Кантом по тем же соображениям – чтобы «спасти свободу». Время – это порядок явлений в природе, над которым никто не властен, это генетическая связь состояний, свобода же требует проявления самовластья человека. Поэтому, если время присуще вещам самим по себе, свобода невозможна. Только потому, что в интеллигибельном мире нет железного сцепления причин и следствий, нет времени, возможна причинность особого рода – «через свободу», которая только и делает человека моральным существом. В природе одни и те же причины с железной необходимостью вызывают одни и те же действия. Человек же может пересмотреть содеянное и, хотя условия не изменились, поступить иначе. Он может «отменить» время, изменить его ход. Из физической реальности в таком понимании время превращается в поэтическую метафору.

Теперь нам станет яснее, почему Блок написал свое стихотворение, посвященное Канту, под влиянием размышлений над трансцендентальной эстетикой, то есть над тем разделом «Критики чистого разума», где речь идет о пространстве и времени. Этот раздел Блок считал главным в учении Канта. «Есть как бы два времени, два пространства, – комментировал русский поэт немецкого философа, – одно – историческое, календарное, другое нечислимое, музыкальное». По Блоку, «музыкальность» означает способность чувствовать мировую гармонию, выйти за пределы исторической детерминации и цивилизации, отрешиться от них. Способным на это представляется ему Кант, каким он видит его в своем стихотворении.

«Что такое время? Время не существует; время есть цифры». Это уже из черновых рукописей «Преступления и наказания». Достоевский был знаком с «Критикой чистого разума». (Еще находясь в Сибири, он просил прислать ему французское издание этой книги.) Лежала ли она перед ним, когда он обдумывал роман о Родионе Раскольникове, преступившем нормы морали и права? Или историю князя Мышкина? Жизнеописание Алексея Федоровича Карамазова? Сказать трудно. Но тема «Кант и Достоевский» имеет право на существование.

Процитированная нами книга Голосовкера носит подзаголовок «Размышление читателя над романом „Братья Карамазовы“ и трактатом Канта „Критика чистого разума“. На страницах романа имя философа и название его труда ни разу не упоминаются. И тем не менее обнаруживается богатейший материал для сопоставлений. „Достоевский, – утверждает Голосовкер, – не только был знаком с антитетикой „Критики чистого разума“, но и продумал ее. Более того, отчасти сообразуясь с ней, он развивал свои доводы в драматических ситуациях романа. Более того, он сделал Канта, или, вернее, антитезис его антиномии, символом всего того, против чего он боролся (и в себе самом, и с противниками) как писатель, публицист, мыслитель“. Речь идет о четвертой кантовской антиномии: есть „некая необходимая сущность“ (так философ выражается о боге), ничего необходимого нет, в мире природы бога обнаружить нельзя. Только в мире свободы, вещей самих по себе Кант полагает его присутствие. Между Кантом и Достоевским, уверяет Голосовкер, возник „смертельный поединок – один из самых гениальных поединков, какие остались запечатленными в истории человеческой мысли“. Сказано красиво, нужна, однако, существенная оговорка: поединок мнимый. Кант и Достоевский не антиподы, они стоят на одной почве, имя которой – свобода личности.

Антитезис четвертой антиномии, отрицающий бытие бога действительно, – смертельный враг Достоевского, ибо «если бога нет, то все дозволено», это «убийца-дублер», водивший рукой Смердякова. Но антитезис – враг и Канта. Шатания между тезисом и антитезисом сводят с ума Ивана Карамазова, они мучают автора романа «Братья Карамазовы», но они ведомы и автору «Критики чистого разума», об этом свидетельствуют черновики. Единственно, что Кант усвоил твердо, – не следует путать веру и знание. Мир природы доступен познанию, мир свободы, простите, особая статья.