Каннибализм в греческих мифах. Опыт по истории развития нравственности

Wilson, On Human Sacrifices in the Ancient Religion of India, в Journal of the Royal Asiatic Society, VIII (1852), стр. 96–107.

474

Мах Müller, History of Ancient Sanscrit Literature (1859), стр. 419 сл.

475

Max Müller, там же: «The drift of this story is most likely, that in former times all these victims had been offered. We know it for certain in the case of horses and oxen, though afterwards these sacrifices were discontinued. As to sheep and goats they were proper victims to a still later time. When vegetable offerings took the place of bloody victims, it was clearly the wish of the author of our passage to show that, for certain sacrifices, these rice-cakes were as efficient, as the flesh of animals». Приведено Вебером в Ztschr d. DMG. XVIII, стр. 263.

476

A. Weber, Zur Kenntniss des vedischen Opterrituals, в Indische Studien, X (1868), стр. 321–398. К сожалению, окончание этой статьи ещё не вышло. Затем: его же, Ueber Menschenopfer bei den Indern der vedischen Zeit, находится в Zeitschr. der DMG. XVIII (1864), стр. 262–287, и с немногими прибавлениями в его Indische Streifen, I.

477

Lassen, I, 2‑е изд., стр. 935: A. Webers genauer Bekanntschaft mit allen hieher gehörenden Schriften verdanken wir eine ausreichende Auskunft über diesen Gegenstand. Es lässt sich nicht mehr läugnen, dass Menschenopfer in der alten Zeit von den Indern verrichtet wurden. Интересно заметить, что, ввиду этого результата, Лассен считает нужным утешать себя и читателей указанием на существование подобной же дикости и у других индогерманских народов, стр. 936: Wenn übrigens die alten Inder nicht von dem Vorwurf freigesprochen werden können, die Gräuel der Menschenopfer zugelassen zu haben, so theilen sie dieses Schicksal mit den Römern, den heidnischen Deutschen, Skandinaviern und Slaven.

478

См. выше. Это сказание, благодаря своему важному значению, подвергалось неоднократному исследованию: Мах. Müller , Hist. of Апс. Sanscr. Lit. стр. 408–419 и 573–588; Streiter, de Sunahsepo dissert. inaug. (Берл. 1861).

479

Lassen , I, приложение I, 15. Стр. IX. Новейший перевод: М. Haug, The Aitareya Brâhmanam of the Rigveda… ed. transl, and expl. (1863), Vol. II. стр. 460 сл.

480

Lassen, I, прилож. I, 11, стр. VIII.

481

Lassen, I, стр. 715 сл.

482

Lassen, I, стр. 716: Es erhellt hieraus, dass die Verfasser der in Rede stehenden Sage [Rämäyana u. Ait. Brâhm.] diese kurzen Anspielungen benutzt haben, um eine ausführliche Erzählung zu dichten, deren Zweck ist, gegen die Greuel der Menschenopfer zu eifern; dies geschieht dadurch, dass Rohita und Cunahcepa vom Opfertode gerettet wurden. Не обладая достаточным знакомством с древнейшей санскритской литературой, я не в состоянии подвергнуть этого мнения окончательной критике. В подтверждение, однако же, моего сомнения, я приведу следующее: во‑первых, в более известной мне греческой литературе я не встречал, чтобы религиозные предания (мифы) когда-либо придумывались. Отфрид Мюллер и преимущественно Давид Штраус (взгляды которых на мифы могут, как мы уже заметили выше, все ещё считаться самыми просвещёнными) давно уже высказали ошибочность подобных предположений. Otfr. Müller, Prolegomena zu einer wissenschaftl. Mylhol. (1825) стр. 119–124, где между прочим говорится, стр. 123: «Diese Veränderungen (des Mythus) haben grösstentheils grade darin ihren Grund, dass man den Mythus für Wahrheit nahm; denn eben desswegen musste er den Erkenntnissen und Ideen der Zeit, die ihn behandelte, passend und gerecht werden Leben Jesu, I, 3‑е изд. § 14, ср. выше, стр. 41. Лассен, говоря о придуманном мифе, должен доказать, что люди, составлявшие его, не верили в святость религиозного предания. Во‑вторых, утверждая, что в Ригведе не говорится о назначении Сунахсепы в жертву, Лассен должен был бы доказать, что слова: «привязанный к столбу» не могут означать: «обречённый в жертву». Мы увидим дальше, что люди и животные, приносимые в жертву, привязывались к столбу. Наконец, если ни в Ригведе, ни в каком-либо другом древнем источнике не говорилось ничего о жертвоприношении Сунахсепы, то остаётся непонятным, кому могло прийти в голову приписывать самому древнейшему памятнику небывалое сказание о жертвоприношении его, если цель при этом состояла именно в устранении подобного обычая. Мы дальше увидим, что и Вебер, делающий свои выводы гораздо осторожнее Лассена, чуть ли не впадает в ту же самую ошибку, именно предполагая сознательное искажение религиозных сказаний. Тут я прошу сравнить только, что он говорит о хитрости браминов (der priesterliche Schlausinn) в Ztschr. d. DMG. XVIII, стр. 275.

483