Кандидатская для посудомойки

– Китти, одень уже рубище или паранджу. Нельзя так с братьями нашими меньшими. Посмотри, добры молодцы слюнями исходят, – приветствовала брюнетку грузноватая, но удивительно миловидная русая блондинка.

– Я тоже люблю тебя, Муха, и ты тоже очень красивая, – парировала Китти, обнимаясь с третьей участницей девчачьих посиделок, рыжеволосой особой, одетой непонятно в какого возраста джинсы и необъятных размеров размахайку.

Когда все ахи-вздохи закончились, алкоголь и закуски заказались, Китти с Мухой вопросительно уставились на рыжую.

– Давай, Татоша, не томи. Чего вызвала в неурочный час? – первой не выдержала Муха.

Татоша не торопилась с ответом. Она долго разминала сигарету в неожиданно длинных и тонких пальцах, переворачивала вверх дном сумку в поисках зажигалки, роняла по очереди вилки, ложки, салфетки на пол, явно не зная, с чего начать и как приступить к разговору.

– Татоша, я свинтила с совещания, чтобы наблюдать тут твои предклимактерические страдания? – за дело взялась Китти. – Тебя домогаются студенты? Сынок привел беременную барышню в дом и сказал, что она теперь тут будет жить? Наш муж хочет выращивать в теплицах на участке авокадо? Что? Рассказывай уже.

Татоша прыснула. Поперхнулась дымом, закашлялась и сдавленно просипела:

– Ну тебя, Катька, ничего святого в тебе нет.

Она помолчала секунду другую, снова зажгла сигарету и начала издалека:

– Девочки! Сколько лет мы друг друга знаем?

– Ой, ну что ты о больном, Татка, – мрачно вздохнула Муха.

– Не перебивайте меня, а то я до самого морковкиного заговенья до главного не доберусь, – осадила ее Татоша.

– Так вот, – продолжила она сумрачно. – Мы друг друга знаем двадцать лет. С того самого дня, как переступили порог Альма Матер. Мы все друг о друге знаем.

Китти чихнула.

– Вот видишь, истину глаголю, – продолжила Татоша. – Вы знаете, как, почему и, главное, зачем, я попала в свой дурацкий институт, как мне в нем тошно и чем я всегда хотела заниматься.

Муха украдкой посмотрела на часы. Со стороны казалось, что основополагающие тезисы татошиного монолога давным давно набили оскомину обеим дамам и слушали они ее только из вежливости.

– Все, все. Перехожу к сути. Хватит тут дыры во мне глазами прожигать, – Татоша нервничала все сильнее. – Так вот. Я подала заявку на участие в литературном конкурсе.

Китти с Мухой обреченно закатили глаза.

– Послушайте же, дуры вы стоеросовые! Там все будет решать Илья Задворский. Ну, этот, владелец холдинга «Три шмеля» и главред самого популярного в России глянца о путешествиях. Если я победю, побежду, в общем, выиграю, я смогу занять одну из внезапно освободившихся в журнале вакансий.

Татоша выдохнула, залпом допила свое шампанское и просительно уставилась на подруг.

Муха хлопала ресницами в полной прострации, а Китти жалобно поинтересовалась:

– Мне пойти к зданию редакции и попытаться склонить господина Задворского к умопомрачительному сексу?

– Девочки, соберитесь уже, – Татоша внезапно стала очень сосредоточенной и напористой. – Вы были самыми талантливыми на курсе.

Муха с Китти одновременно подавились жульеном, но встревать в монолог не решились.

– Помогите мне с конкурсной темой. Ну, пожалуйста. Меня заклинило. Я не могу ничего из себя выдавить.

– Подожди! Подожди слезы жать. Что за тема-то? – перебила ее Муха.

– Тема? – Татоша полезла в телефон. – Сейчас. Момент. Я даже повторить ее без судорог и шпаргалки не могу. Вот! «Вся жизнь над асфальтом». Ну, что это? Мне кроме крыс, которые из мрачного подземелья рвутся в заасфальтье за сыром или цветуёчков, изо всех сил пробивающихся к солнцу через вот это самое, ничего в голову не лезет.

– Мда, креативен зело господин владелец холдинга, – задумчиво протянула Китти.

Они с Мухой попереглядывались пару минут, сочувственно поглазели на Татошу, которая от избытка чувств затеяла свою любимую игру – подтяни рукав безразмерной размахайки, повозились в своих тарелках и, когда Татоша окончательно запуталась в своих рукавах и эмоциях, Китти взяла слово.

– Татошенька, дорогая моя! Начну с того, что самой талантливой на курсе у нас была ты. И почему ты делаешь со своей жизнью то, что ты с ней делаешь, нам не понять. Но как мы есть твои наидревнейшие и наилюбимейшие подруги, мы, кажется, готовы бросить на некоторое время своих детей, мужей, начальников, обязанности и прочие неотложности и наваять тебе пару шедевров.

Тут Китти пресекла татошины попытки встрять с благодарностями и продолжила.

– Когда дедлайн? Через две недели? Отлично! В следующую пятницу у нас день традиционных посиделок. Мы с Мухой напишем тебе по тексту. Как раз при встрече все обсудим и отредактируем. Ты, кстати, тоже не филонь давай. Пиши! Хоть про крыс. Кто знает, может именно твои крысы эстетически возбудят нашего редактора до такой степени, что он наплюёт на конкурс и сразу сделает тебя своим замом.

***