Белый, он исчезал на фоне облаков, потом вдруг вырывался на голубой простор, чёткий и стремительный.
Я забыл, что у самолёта резиновый мотор — резиновое сердце. Казалось, он никогда не приземлится, а будет вот так летать и летать…
Мне почудилось, что я тоже лечу следом за ним и всё набираю, набираю высоту. Руки мои сами разошлись в стороны, я сделал шаг вниз по склону, потом пошёл быстрее, потом побежал, точно разгоняясь перед взлётом.
Я даже как-то ощутил близость прохладного неба.
Рядом бежали ребята, подхваченные тем же порывом. А Толькин самолёт всё летел и летел, увлекая нас за собой…
…И наше детство — оно тоже летело, летело и быстро и медленно, только не следили мы за его полётом…