Кандалы для лиходея

Появилось и красное винцо, которое Ираклий Акакиевич попробовал с видимым удовольствием и на предложение хозяина испить другого сорта одобрительно кивнул. Вино было превосходным, не хуже мадеры или шато. А то и лучше.

Не отставал от Винника и управляющий имением Козицкий. Дошло до того, что они как-то незаметно перешли на «ты», и Самсон Николаевич на время следствия предложил Виннику остановиться в барском доме.

– Там имеется весьма приличная комната для приезжих, – заявил Самсон Николаевич, – и тебе будет вполне удобно. Настя все приготовит в наилучшем виде.

– А Настя – это кто? – не очень трезво спросил Винник.

– Прислуга, – как-то неуверенно ответил Козицкий, что не ускользнуло от внимания станового пристава.

– А-а, – протянул он. – А сам ты где обитаешь?

– Здесь, во флигеле, – ответил Самсон Николаевич. – Я же не граф Виельгорский, поэтому мое место – здесь.

– Перестань, – скривился Ираклий Акакиевич. – При чем тут граф или не граф? Перед Богом все люди равны.

– Ну, то перед Богом, – посмотрел на полицианта управляющий. – А здесь, на земле, немного иначе. Разве нет?

– Может, ты и прав, – становой перевел взгляд на полупустой графин и предложил: – Давай за тебя выпьем!

– Давай, – улыбнулся Козицкий. – А потом за тебя, идет?

– Договорились, – ответил пристав Винник и улыбнулся в ответ…

* * *

Тем временем исправник Уфимцев проводил дознание с лодочником Якимом. Он перевозил главноуправляющего Попова на лодке через реку Павловку к железнодорожной станции и, стало быть, видел Попова последним, не считая билетного кассира «железки» (как звали железную дорогу обыватели) и пассажиров поезда. Но лодочник знал, что Попов – это Попов, а все остальные и ведать не ведали, кто он таков. Оттого Яким был основным и единственным свидетелем того, что главноуправляющий все же выехал из имения Павловское.

– Так я уже говорил, что перевез господина Попова через реку, опосля чего он отправился к железке. Даже письменные показания давал, – обиженно добавил лодочник и посмотрел прямо в глаза исправнику.

– Ничего, расскажите мне еще раз, – убедительно произнес Уфимцев, доставая памятную книжку для записи. – И все с самого начала и по порядку.

– Да что по порядку-то? – отвел взор от исправника лодочник. – Мы уговорились еще с вечера, что поутру я его свезу на тот берег Павловки. Ну, и свез.

– Когда это было? – задал вопрос Уфимцев.

– Седьмого мая, – твердо ответил лодочник. Как-то даже слишком твердо. Так отвечает урок прилежный ученик, который заучил его наизусть и в знаниях своих ничуть не сомневается.

– В котором часу вы с ним встретились? – задал новый вопрос исправник.

– Вот этого я сказать не могу, поскольку наручных часов не имею, – опять слишком твердо ответил лодочник.

– Хорошо. Это было семь часов утра, восемь, девять? – спросил Уфимцев.

– Верно, что-то около девяти. Солнце было уже высоко, – немного подумав, ответил лодочник.

– А припомни, братец, главноуправляющий был как-то взволнован? Или, может быть, зол? Или, напротив, пребывал в хорошем расположении духа? – черкнул что-то в памятную книжку исправник.

– Да нет, как обычно, – промолвил Яким безо всяких интонаций.

– Что значит, как обычно? – заинтересовался Уфимцев.

– А то и значит, – ответил лодочник. – Обнокновенно он выглядел. Как в прошлом годе. И позапрошлом.

– Так вы не первый раз его через реку перевозили? – снова сделал запись в памятной книжке исправник.

– А я о чем вам талдычу? – слегка рассерженно ответил лодочник. – Я его завсегда, когда он в Павловское с ревизией приезжает, через реку на лодке своей перевожу.

– Так, хорошо, – подвел черту этой части дознания Уфимцев. – А с собой у главноуправляющего Попова что-то было? Саквояж, чемодан, баул какой-нибудь?

Лодочник слегка улыбнулся:

– Баре, мил-человек, они с баулами не ходют. Они с портфелями ходют или с саквояжами.

– Ну, хорошо. Что у него было в руках? – раздражаясь, спросил исправник.

– Как обычно, саквояж, – просто ответил лодочник.

– Опять как обычно? – посмотрел на лодочника Уфимцев.

– Именно так, господин исправник, – кивнул в подтверждение своих слов Яким. – Господин Попов завсегда с одним и тем же саквояжем инспектировать нашего управляющего приезжает. Там у него бумаги деловые и деньги…

– Деньги? – надолго задержал на лодочнике взгляд Уфимцев. – Какие деньги?

– Так это, от имения деньги. Для графа. Господин Попов их каженный год в мае месяце собирать приезжает, – пояснил Яким.

– И кто знает, что Попов в саквояже деньги возит? – быстро спросил Уфимцев.

– Да все, почитай, знают на селе, – не раздумывая, ответил лодочник. – Даже мальцы сопливые о том ведают… Никакая это не тайна.

Уфимцев замолчал. А что, если на том бережку Павловки Попова поджидали злоумышленники? В Павловском было всем известно, что главноуправляющий везет в саквояже деньги. Лодочник переправил его на тот берег, до железнодорожной станции имеется какое-то расстояние, и вот на пути к ней на Попова и напали. Саквояж с деньгами отобрали, а самого Попова… убили, да и закопали где-то в окрестности. Стало быть, труп Попова следует искать именно там, за рекой…