Канарский вариант

Наклонившись к шине, он всмотрелся в протектор, пытаясь различить в нем какую-либо каверзную железяку, продырявившую баллон, и сильно огорчаясь предстоящей нудной операции по замене колеса, однако беда не приходит одна: внезапно он почувствовал, как на голову ему опустилось что-то тяжкое и агрессивно целенаправленное; узор протектора поплыл перед глазами, а когда зрение удалось сфокусировать, он узрел лишь непроницаемую, пропахшую бензином, тряскую тьму какого-то замкнутого пространства, не сразу определенного им как автомобильный багажник, в котором он лежал в позе эмбриона с завернутыми за спину руками и заклеенным липкой лентой ртом.

Несмотря на боль в травмированной голове, Исмаил, обладавший завидной интуицией, сообразил, что его везут к себе в гости чечены, и, оценивая, каким образом сделано приглашение, мрачно представлял себе дальнейшее гостеприимство суровых хозяев.

– Все по плану, они его взяли! - услышался в трубке голос лейтенанта из наружной службы наблюдения, ведущей чеченскую группу захвата.

– Куда везут?

– В Монино, на базу…

– Доведите до ворот. Чтобы без транзита, а то…

– Само собой.

Полковник Константин Иванович, сладко потянувшись всем телом, высвободился из объятий удобного, с высокой спинкой кожаного кресла и прошелся по кабинету, подбрасывая на ладони обтекаемую, тяжелую трубочку телефона сотовой связи. Затем, подойдя к окну, набрал номер, пусто всматриваясь в дымное пространство города.

– Да? - прозвучал гортанный, резкий голос Тофика.

– Ну, это я, - небрежно сказал полковник. - Есть новости.

Плохие.

– Что такое? - встревожился собеседник.

– Чечены свинтили твоего кадра. Исмаила. Везут его в Монино. Знаешь, где там у них гнездовье?

– Ну, дом там был у Исы…

– И был, и есть. Там Юсуп и этот… дядя американский. Дядя на измену всех и подсадил, кстати.

– Ты же говорил, что все будет нормально! - взвизгнула трубка.

– А я и говорю…

– Но они же его колоть повезли!

– Не впадай в истерику, дурак! - рявкнул полковник. - Возьми себя в руки! Если не брезгуешь… И скажи спасибо, что держу ситуацию на контроле! Разнылся! У тебя все козыри на руках! На твоего человека напали! Беспредел устроили! Поднимай караул в ружье и гони туда! Их там всего-то - пятеро дохляков… Закончишь всех, понял? И учти: главный для тебя - американец, от него вся дурь…

– Это же война.

– Не думаю. Ты прав по всем пунктам: отбивал своего человека, нарвался на вооруженный отпор… Вперед! Слышь, Тофик? Теряешь время, оно сейчас знаешь, в какой для тебя цене?

– На шум ваши стервятники не слетятся?

– Во-первых, - ответил полковник вдумчиво, - стервятники любят исключительно падаль. Это я насчет конечного результата… Во-вторых, попрошу извиниться.

– Я пошутил…

– Извиниться материально, - добавил полковник. - По пути в Монино, на досуге, подумай, какая бы цифра могла мне понравиться. Ага?

Сбылись худшие ожидания!

Тофик, мчась в кавалькаде джипов, набитых своей возбужденной ратью, злобно раздумывал о проклятом менте, втянувшем его в кровавую катавасию, чей благоприятный исход прогнозировался весьма неотчетливо.

«Втянул, шайтан, и еще требует благодарности и денег! - скакали воспаленные мысли. - Лучше было бы заплатить эти доллары Исе…»

Но в прошлое не вернешься, а настоящее зависело исключительно от наглого всеведущего легавого и от его, Тофика, собранности, жестокости и отваги.

Мент, впрочем, всякий раз давал информацию не только стратегическую, но и тактическую. Вновь перезвонив Тофику, когда тот усаживался, торопя боевиков, в машину, объяснил, как незаметно пробраться к дому, в какие окна стоит проникнуть, и обрисовал схему ухода разрозненными группами с места предстоящей бойни.

Оставив машины в лесу, боевики, преодолев дощатый высокий забор, очутились на поросшем корабельными соснами участке.

Смеркалось, от съеженного снега, неровными ноздреватыми островками распластанного у подножия деревьев, веяло студеной сыростью, а переполненная талой водой почва была податливо-вязка, как подмороженная трясина.

Стряхивая на ходу глинистые комья, липшие к обуви, и скрываясь за влажными стволами старых деревьев, бойцы приблизились к кирпичному двухэтажному особняку, в котором светились два окна на первом этаже.

Тофик, приняв в дрожащие руки миниатюрный «кипарис», укрылся за серебристой траурной елью, обеспечивая перекрытие будущим жертвам путей к бегству. Себе в напарники он взял предателя Григория, кому загодя был выдан «Калашников» со спиленным бойком: Тофик решил покончить сегодняшним вечером с несколькими проблемами одновременно.

Тренькнуло разбитое стекло, в гостиную полетела световая граната, залив проемы окон неестественным молочным светом, а затем в особняк сноровисто ринулись бойцы.

Обошлось без перестрелки: обитатели дома трапезничали в гостиной, и разрыв мощного спецсредства ошеломил и ослепил всю команду, напрочь утратившую способность к сопротивлению.