Камуфлет

Воскобойников нагнулся. В траве виднелся какой-то длинный предмет, завернутый в грязную тряпицу. От него шел слабый, но тревожный запашок. Вот тебе на, не было заботы, так накликал. Теперь набегаешься. Городовой зачем-то встал по «стойке» смирно.

— С какого часу на посту? — строго спросил прохожий.

— С восьми утра, по распорядку, — отрапортовал Воскобойников и на всякий случай отдал честь.

— Кто оставил это?

— Не могу знать, вверенный порядок не нарушался.

— Городовой, с каких пор части человеческого тела, разбросанные в центре столицы, считаются порядком?

Августа 8 дня, четверть двенадцатого, +21 °C Электролечебница Звягинцева на Мойке у Конюшенного моста

Порядок царил идеальный. Каждая скляночка в стеклянных шкафах имела новенький ярлык, надписанный правильным почерком, и размещалась там, где полагалось по фармацевтической науке. Со стен взирали светила медицины, все сплошь с бородками и таким особым выражением в глазах, которое встречается исключительно у докторов: «Ну-с, голубчик, я про тебя все знаю, уж сколько таких как ты отправил на тот свет!»

Отдаленное сходство с камерой пыток добавляли странные аппараты, в изобилии наполнявшие кабинет: огромные рефлекторы с лампочками, покрашенными в голубой цвет, динамо-машины с хищно тянущимися проводами и какие-то приборы с магнитными катушками и щупами, похожие на механических пауков. Стоял и вовсе странный агрегат в виде чугунной ванны, обильно утыканной проводами. Один только вид этой армии должен безвозвратно излечивать нервные и особенно психические болезни. В остальном же клиника производила скорее приятное впечатление. Большие окна пропускали много солнца, а светлые обои рассеивали мрачные мысли о результатах врачебной практики.

Аристарх Петрович просил гостей устраиваться, предложил чаю или кофе и вообще выказал бурю гостеприимства.

И тут из-за двери донесся протяжный и мучительный вопль. Где-то в глубинах клиники истязали человеческое существо. Судя по голосу — мужчину средних лет.

Доктор Звягинцев и бровью не повел, заявив с гордостью:

— Путь к выздоровлению не бывает легким, господа!

Родион Георгиевич хоть и торопился, но по долгу службы вынужден был спросить, что происходит.

— Занимаемся лечением. Случай тяжелый, но верю в успех, — с гордостью заявил доктор.

Ужасный вопль повторился.

Джуранский покосился на начальника. Тот выражал полное спокойствие и лишь попросил:

— Позвольте и нам с ротмистром причаститься к передовой науке.

Звягинцев торжественно распахнул дверь. Они прошли узкий темный коридорчик и оказались в помещении, лишенным естественного света. Спиной к ним стоял господин в белом халате, как видно ассистент. У него под руками находился ламповый проектор и электрический рубильник. Луч демонстрировал на противоположной стене картинки уж очень фривольного толка. Любовные сценки сменялись быстро, механизм щелкал не переставая. Вдруг картинки с пышногрудыми ню сменились страстным поцелуем двух обнаженных мужчин. Ассистент решительно нажал на рубильник. Раздался вопль, которому позавидовали бы палачи святой инквизиции.

Крик исторгнул мужчина, скрытый темнотой. Глаза привыкли, удалось разглядеть стул с высокой спинкой, ремни, стягивающие члены больного, и кожаный колпак, охвативший его голову. К стулу тянулась стая электрических проводов.

Аристарх Петрович знаками показал, что не следует мешать лечению.

Светлый кабинет скрасил гнетущее впечатление.

— Доктор, что это было? — только и смог выговорить глубоко впечатленный Родион Георгиевич.

— Эффективный способ лечения, — с гордостью сообщил Звягинцев. — Онанизм и мужеложество являются всего лишь нервными расстройствами, то есть обычными болезнями, как малярия или желтуха. Это великолепно доказано в статье профессора Бехтерева, а также описано в трудах Тарновского, Моля и Крафта-Эбинга. Следовательно, лечить их надо при помощи рефлекторных методик. Больному показываются картинки извращенной любви, при этом дается небольшой разряд тока в… скажем, разные части тела. Когда же он видит сцены сношения с женщинами, то испытывает приятные ощущения, так как тело его восстанавливается после легкого шока. Затем все повторяется сначала. Через неделю-две сеансов больные перестают смотреть на мужчин с вожделением, а через месяц у них возрождается склонность к женскому полу и они счастливо женятся. У нас прекрасный процент успешных исцелений.

Вопль несчастного долетел сквозь стены. Когда жизнь ставит перед выбором — электрический стул или женитьба, поневоле выберешь меньшую пытку.

— Как же они соглафаются на такое… гхм… лечение? — осторожно спросил Ванзаров.

— Исключительно добровольно.

— А тот юнофа тоже профел подобную процедуру?

Звягинцев огорченно вздохнул:

— К сожалению, нет. Мне предоставили лишь один сеанс, пришлось применять новое, но сильное средство.

— Что же использовали?