Камуфлет

«Сотрудник I уровня Константинов.

Вам надлежит немедленно явиться к:

— Генеральному Вождю Академии;

— Начальнику V сектора Калганову-Брёвину;

— Главному бухгалтеру пану Вотрубе».

Во, блин, собирался-то к Сергею. Все планы кувырком! Но слыханное ли дело, такие тузы приглашают — да ещё все враз. Пожар, что ли, какой? Стоп. А может… Ну да, вот и главбух тоже. Так быстро? А что другое-то? По всему выходит, что берут тебя, Александр Павлович, в штат. Условно-досрочно. Это ж надо… И на довольствие поставят. Может и кабинет дадут?

Да бог с ним, с кабинетом. В штат! Пусть на полставки, хоть на четвертинку. Главное, из приходящих в свои выбраться. Грубо говоря, в члены.

Куда же сперва двинуться? А чего раздумывать, первый в списке у нас кто? Генеральный Вождь. Господин назначил меня любимой женой!

Столько знакомых по дороге встречается.

— Здоров, Сергей Олегович. Загляну к тебе обязательно.

— Добрый день, Мария. Отлично выглядишь.

— Гей-славянам привет от традиционных большинств.

Вот и главный кабинет. А где же хозяин? Стройная секретарша цветы поливает, а глазищи-то, как небо безлунной ночью. Красное пятно на лбу, это что — мода нынче такая? Смуглая кожа, тёмные волосы с седой прядью… Мать честная, никакая она не секретарша! И пентаграмма на груди. Это он, Генеральный Вождь.

— Здравствуйте, уважаемая госпожа Индира Ганди.

— Здравствуйте, — губы поджала.

Ни тени улыбки на моложавом лице; я-то думал, с порога поздравлять начнут.

— Присаживайтесь, — сказала сухо. — Вы становитесь проблемой, Александр Павлович. Первый уровень, и уже проблема.

— Какая, мэм?

— С вашими книгами.

— Всё так плохо?

— Не в этом дело. Меру знать надо, — Индира смотрит сквозь меня. — Так вот, о мере. Тираж?

— Тысяча.

— Число докритическое. Но вы ведёте переговоры с неким издательством. О каких цифрах идёт речь? Тысяч десять?

— Хотелось бы.

— А нам вот — нет, — она скупо улыбнулась. — Книжонка может не в те руки попасть. Понимаете?

Так вот зачем меня вызывали!

Сидела птичка на лугу.
Подкралась к ней корова.
Ухватила за Ногу.
Птичка, будь здорова![19]

— Что я должен сделать?

— Работайте по-старому, скромненько, самиздатом.

А может, и к лучшему? Зачем попадать в зависимость от издателя? А вдруг книга «выстрелит»? Допечатают чёрными тиражами, только мне, автору — шиш. И спорить с книжными воротилами без пользы: замучаешься пыль по судам глотать.

Да какие там законы: наши издательства под бандитскими крышами чуть не все. Если что, суда не будет. В интересах следствия. Выйдет охочий до гонораров сочинитель воздухом подышать, да и пропадёт в метели. А по весне в речушке труп всплывёт. Опознают и будут гадать, с чего бы человека купаться понесло. Вода ледяная, да и мелковато. И почему в пальто?

— Согласен.

— Потерпите, ещё не всё. В книжице ошибки имеются, — в ладони индийского премьера оказался мой первый труд.

— Цитирую: джин уже вылез из бутылки. Не стыдно?

— Что-то не так?

— Тут целых два «не так». Первое: джинн пишется с двумя «н» на конце. Если это могущественный демон из восточных сказок, а не спиртной напиток.

— А ещё?

— Джинн сидел не в бутылке, а в запечатанном кувшине. Или, по другой версии, в старой лампе.

— Ох, мэм, да исправлю я сам. Так и напишу: «Джинн с двумя «н» на конце вылез из кувшина. Но не весь: обе «н» застряли в горлышке».

Шутка была хороша, но премьерша даже не улыбнулась. И зачем-то напялила тёмные очки. А куда делось красное пятно? Да это же снова мужик!

* * *

Кто он теперь? Невыразительное лицо, средний возраст. Элегантный чёрный костюм, белая сорочка, чёрный галстук. И пентаграмма на груди.

Неприметный господин, сняв очки, взглянул с неуловимо-знакомой улыбкой:

— Александр Павлович, вы правильно поняли. Тысяча экземпляров, не более.

— Предложение, от которого нельзя отказаться?

— Вот-вот.

До чего же хорош — его письменный приборчик! И наверняка увесистый. А вот ухватить это чудо, да захерачить в окно! И что будет? В смысле, как на Материке проявится? Осколки из воздуха? Полтергейст? Да нет, стёклышки-то, знамо дело, бронированные, и к тому же окна выходят на охраняемый двор.

— Для чего мы с вами нянчимся? Да не будь вы нашим сотрудником, — усмехнулся невзрачный. — А потому требуется формальное ваше согласие.

Бюрократы хреновы! В переводе на язык: а тебя, мусор, никто не спрашивает.

— Я вижу, — продолжил безликий, — психологический нажим для вас огорчителен. Но вы ничего не почувствуете.

— Снова полезете в мозги?

— Деликатно, все неприятности из вашей памяти сотрутся. Итак, вы согласны на точечную ментальную коррекцию? Извольте вслух, — и вновь надел очки.

— Согласен.

— Вы подтверждаете согласие?

— Подтверждаю.

— Ответ окончательный?

— Да.

Пентаграмма сверкнула — на сей раз рубиновым пламенем.

На миг я зажмурился…