Камни Рун

Я аж удивился, насколько мерзко Витати удалось описать такой, казалось бы, обыденный процесс. Со мной келандка проворачивала такие номера постоянно, особенно, когда мы только начинали заниматься, постоянно разминая и растягивая мои мышцы. Чего стоило только то, что она заставляла меня раздвигать ноги в шпагат, а сама усаживалась мне на плечи… Но тут, конечно, ситуация была более, чем горячая.

— Так ты меня поняла? — переспросила винефик.

Отавия только всхлипнула, роняя на одеяло злые слезы, но утвердительно кивнула.

В следующие пять минут произошло две удивительные вещи. Первая — я узнал полудюжину новых ругательств, что было само по себе непросто, потому что я вырос в портовом городе, куда стекались моряки со всех уголков обеих Пресий. Второе — источником этих ругательств была наследница Дагерийской Империи, принцесса Отавия Форлорн.

Витати же вовсе, казалось, было глубоко все равно на страдания нашей спутницы. Последние два дня я постоянно ловил хмурые взгляды келандки, которые я мог расценивать только одним образом: она считает Отавию обузой и проблемой.

Мы почти не разговаривали, пока ехали прочь от Шамограда. Витати так себе собеседник, Отавия все еще до конца не осознала, что произошло, а мне просто было над чем поразмышлять. И за это время я пришел к выводу, что последние месяцы келандка готовила меня именно к этому дню. Тренировки, верховая езда, скромная жизнь… Ну конечно же, стоит помнить, с какой скоростью Витати снялась с места и была готова отправиться в путь. И дело тут не в ее кочевых корнях, совершенно нет. Я кое-что разузнал о быте и жизни келандцев, в те времена, когда они не воюют с Гохринвией или не отбивают попытки ирубийских войск прорубить себе выход к морю на юге. У келандцев были и свои города, правда, более населяемые сезонно, и свои долгосрочные села-стоянки, а жили эти суровые люди скотоводством, хотя на юге активно занимались и оседлым земледелием. Но про тех келандцев Витати рассказывать мне не желала, высокомерно называя их ветвями младших родов, а она, кочевник, была представителем старшего, северного рода.

Так что нет, всю жизнь в седле Витати не провела — хорошо, если половину. А учитывая ее статус, точнее, некий титул ее отца, мне думалось, что городская жизнь была ей намного ближе, чем она показывала.

Но я так и не узнал, что сказал винефику Осиор перед отъездом, а спрашивать было бесполезно. Узнать о планах учителя у меня получится, только когда мы встретимся в Нипсе. Точнее, я очень надеялся на то, что я правильно понял послание учителя и мы на самом деле увидимся на Лаолисе.

И вот сейчас получалось, что месяцы работы Витати пошли насмарку. Нет, она прекрасно меня выучила и подготовила. Я сносно переносил эту бесконечную скачку и тряску, был физически развит, у нас доставало припасов, денег и сил прорваться в любой уголок обеих Пресий. Но в планы Витати не входила изнеженная дворянка, наследница огромной империи и, наверное, сейчас самый разыскиваемый человек на восточном побережье. Нет, на таких попутчиков Витати не подписывалась и дочь Келанда выражала свое недовольство так, как умела лучше всего — короткими тяжелыми взглядами.

И вот теперь, когда ситуация дошла до ручки и Отавия из слабого спутника превратилась в неподъемный капризный груз, Витати стала действовать. Как умела и как считала нужным, то есть быстро, жестко и без оглядки на чувства окружающих.

Когда экзекуция была окончена, Отавия, вся в слезах и соплях, вскочила со своего места и отбежала немного в сторону. Принцессу колотило и от пережитой боли, и от полученного унижения. Но одно было бесспорно: она могла стоять, ходить и свободно наклоняться.

Витати, ничего не говоря, вернулась к лошадям, я же попытался успокоить девушку.

— Отавия, послушай… — начал я, медленно подходя к наследнице империи. — Витати бывает жестока, но она…

Отавия меня не слушала. Просто сфокусировала взгляд на моей фигуре, после чего бросилась вперед, пытаясь выцарапать мне глаза. Я едва успел поймать ее руки и выкрутить их так, что девушка повернулась ко мне спиной, после чего я крепко прижал к себе принцессу и еще раз, уже злее, выдохнул ей на ухо:

— Прекрати! Слышишь! Успокойся!

— Отпусти! Ублюдок! Ты что себе позволяешь со своей дикаркой! — закричала Отавия.

Наконец-то вырвавшись, она отпрыгнула в сторону, готовясь к новой атаке. Но не успела Отавия сделать еще хоть что-нибудь, как на землю между нами упал… увесистый кошель.

— Бери вещи, коня, деньги и убирайся, — спокойно сказала Витати, продолжая возиться со сбруей. — У нас есть дела поважнее, чем выслушивать твои истерики в ответ на нашу помощь.

— Помощь?! — взвилась Отавия, едва не прыгая на месте. — В каком месте это была помощь?! Ты издевалась надо мной! Мучила!

— Отавия… — бормоча, начал я, но Витати оказалась быстрее.

— Мучила?! — удивилась келандка. — Давай я тебе кое-что объясню, девочка.

Винефик отошла от лошадей и, обойдя костер, вплотную подошла к Отавии.