«Каменный мост»

Меркулов и Прокурор Союза ССР тов. Горшенин, рассмотрев материалы расследования в отношении арестованных МИКОЯНА Вано, МИКОЯНА Серго, БАРАБА- НОВА Леонида, ХХХХХХХ Ххххххх, БАКУЛЕВА Петра, РЕДЕНСА Леонида, ХМЕЛЬНИЦКОГО Артема и КИР- ПИЧНИКОВА Феликса, НАШЛИ: в конце 1942 года и в начале 1943 года ученик 7-го класса 175 школы гор. Москвы Шахурин Владимир предложил некоторым из своих товарищей по школе создать тайную организацию. Вначале организация носила характер игры, но затем под влиянием Шахурина Владимира, начитавшегося переводов фашистских книжек, выродилась в явно антисоветскую организацию. Участники организации в своих беседах восхваляли немецко-фашистскую армию и немецко-фашистских лидеров. Участникам организации были присвоены звания, заимствованные у немецких фашистов, ‘‘рейхсфюрер’’, ‘‘фельдфюрер’’ и ‘‘фельдмаршал’’, а сама организация была названа ‘‘Четвертая империя’’. В беседах между собой участники организации обсуждали вопросы о способах ведения пропаганды, направленной к подрыву советского строя, о свержении после войны Советской власти.

Некоторые из участников организации предавались любовным развлечениям, заводя ‘‘романы’’ с девочками. В итоге всей этой уголовщины и морального разложения создалась обстановка, приведшая к тому, что 3-го июня с. г. руководитель организации Владимир Шахурин на романтической почве убил из револьвера, принадлежавшего Вано Микояну, свою знакомую ученицу той же школы Уманскую Нину, после чего застрелился сам.

Сообщники Шахурина Владимира, понимая антисоветский характер организации ‘‘Четвертая империя’’, никому не сигнализировали о существовании организации и сохраняли ее в тайне, а Микоян Вано не сообщил о факте убийства Шахуриным Нины Уманской.

Поведение участников организации тем более преступно, что оно имело место в условиях Великой Отечественной войны, когда весь советский народ напрягает свои силы в борьбе с немецким фашизмом.

Считаем необходимым… выслать из гор. Москвы в разные города Сибири, Урала и Средней Азии сроком на один год под поручительство родителей… срок высылки считать со дня освобождения из-под стражи.

Народный комиссар государственной безопасности Союза ССР Меркулов. Прокурор Союза ССР Горшенин».

Вот во что они играли.

– Вот почему не рассказывают и все валят на сумасшедшего Шахурина. – И Боря признал: – Зря мы… майора. По Уманской в этом документе – ничего. Хотя, – Боря словно подмигнул мне, – товарищ Чухарев, как повашему, почему Микоян не остался на мосту? Не звал помощь к раненому другу. Убежал. И, как теперь нам известно, никому ничего не сказал.

Чухарев молчал, ожидая от Миргородского чудес.

– А-а… Оттого, что «вальтер» его. И мальчик испугался папы. И мальчик, неокрепшая психика, вдруг увидел агонию двух прекрасных существ, девочку с развороченной башкой, задралась юбка… И бросился бежать, не разбирая дороги… Так его научили сказать следователю Шейнину. И следователь не смог спросить у сына члена ГКО… А я бы спросил: ну, испугался, ужаснулся, но прошел час, прошел день, ночь проспал, чего ж ты утром не успокоился и не пришел… И самое-то главное, милок, если так испугался, как хватило духу разжать еще живому Шахурину Володе руку и забрать пистолет?

– А если он не забирал! – вскочил Чухарев. – Если он сам стрелял и в Нину, и в Володю и убежал потому, что надеялся, что его никто не видел…

– Умник, Чухарев! Но парню не повезло. Кто-то их увидел на мосту – втроем. Но почему стрелял? Ревность?

Какая ревность… И что же нам теперь делать? Нужно смотреть место происшествия, свидетелей опросить.

Нужна доверенность от мальчиков. А теперь ясно, что доверенностей ни мальчики, ни родственники… фашистов… не дадут. Никогда.

Я прошел за Александром Наумовичем в кабинет и буднично спросил: как вы там, сходили к терапевту?

Гольцман, словно окруженный внезапным неуютом, случайными обстоятельствами – их надо пережить, заспать:

– Впустую сходил. Дали направление на анализ крови: общий и биохимию. И на УЗИ внутренних органов.

– А что врач сказал? Он вас посмотрел?

– Сказал: желтые склеры.

– Что это?

– Вот здесь, в глазах – это называется склеры. И учащенный пульс. Спросил: гепатитом не болели? Желтухой. Вроде не болел. А в детстве – кто знает. У мамы не спросишь. Регина все знала.

– Вас самого что беспокоит?

– Ничего, – с тоской произнес он. – Это Маша в меня вцепилась, ей кажется, что я похудел! Ну, иногда здесь, в животе, схватывает. Так это и раньше… Да нет, все ерунда. Только времени жалко. Обследуюсь, хуже не будет. Ты думаешь, наша девочка возьмет Зину Левашову? Ох, крученая, мне кажется, эта Зина…