Каменный Кулак и мешок смерти

И однорукий небесный ратарь выказал сыну Снорри свое благоволение.

Ватага грозовых туч пришла с севера. Они ворвались на небосвод узким клином, разгоняя безответное стадо кучерявых облаков. В мгновение ока потемнело почти как после заката. И только тут налетел ветер. Мэларен вспенился кудлатыми волнами. Пригнулись чахлые березки Бирки. Жалобно заблеяли козы и замычали коровы, щипавшие в рощице реюньскую траву. Фольки побежали спешно отвязывать скотину от колышков и стволов, дабы загнать в стайки.[86] И в это самое мгновение на землю хлынул нескончаемый поток молний. Огненные стрелы вонзались в твердь островов и озерные хляби так часто, что их громы сливались в непрерывное грохотание, от которого кровь скисала в жилах и головы гордых шёрёвернов втягивались в плечи по самые уши. Казалось, от света молний можно ослепнуть.

И при этом с небес не упало ни единой капли дождя.

Сухая гроза бушевала долго. Люди боялись находиться под кровлей, но еще больше опасались покидать дома. В ужасе они призывали Тюра упросить Тора[87] смилостивиться, но бог грома был непреклонен. Он продолжал высекать из туч исполинские искры, точно желая сжечь ими все живое на Бирке.

Но, несмотря на огненный шквал, что обрушивался на каменистый остров, ни один дом, ни один драккар в заводи не пострадал. Только на южной окраине варяжского селения вспыхнула одинокая береза, чуть дальше в роще посреди полянки загорелась еще одна и еще. И тут гроза двинулась прочь. Молнии засверкали на юге-юго-западе, где-то рядом с Виксбергом. Потом еще дальше, и еще, и еще.

И только тут хлынул дождь, если низвергшийся с неба водопад можно было так называть.

Даже недалекий умом Олькша и то увидел в этой грозе знамение. Старший сын Одина настоятельно требовал от викингов двинуться на юг. В своем нетерпении он дошел до того, что сам забил предназначенного ему жертвенного козла. Когда дождь унялся, фольки нашли его почерневшую тушку подле березы, которая загорелась первой. И никого не удивило, что молния попала в того самого козла, которого племянник Неистового Эрланда собирался возложить на костер в священной роще Упсалы. Так, по крайней мере, утверждал сам Хрольф.

Если бы не новые драккары сторешеппаря, то ватага из десяти кораблей уже на следующее утро после грозы покинула бы заводь Бирки и устремилась на юг. Но освятить ладьи было так же необходимо, как заточить перед боем билу или заплести косы. И потому соратники Хрольфа с утренней зарей поплыла на север.

Фрейерова могила

Прежде чем прокричать отплытие, Хрольф-мореход долго шептался с шеппарями ватаги. Это только называлось: шептаться. На самом деле на берегу причальной заводи ор стоял такой, что манскапы порой вскакивали с сундуков, дабы ринуться на помощь своим кормчим. Не раз и не два сын Снорри был готов сдаться и разрешить соратникам двигаться как им заблагорассудится, однако боевитый вид Олькши, кривая усмешка Аво и нахмуренный лоб Ёрна не позволяли ему это сделать. Так или иначе, ф его люди составляли четверть всей руси похода. Хрольф был сторешеппарем не только над своими драккарами, но и над всем набегом. И если он не сумеет обуздать норов остальных шеппарей еще в домашней заводи, то что же устроят эти спесивцы на берегу Овсяного залива?!

И он драл глотку, топал ногами, хватался за опоясные ножи, пока не убедил всех в том, что ладьи должны двигаться построившись ячменным зерном и в том порядке, который проистекает из их божественных имен. Хрольфов пока еще не имевший повседневного имени Дёдскло поплывет на острие «ячменя», а его же Сватблуд – в завершении строя. Гром Трюморк сторешеппаря встанет после двух Варсобердов: Орла и Волнореза. По бокам его разместятся Сварливый Рёднатт и Берсерк Дункельсвред. За ними пристроятся Дубовый Саганскрул и Волк Грюмхемнд. Идти они будут на расстоянии броска копья друг от друга. Приказы Хрольф будет отдавать охотничьим рогом: один низкий гудок, два высоких и снова низкий значит «прямо»; три высоких, один низкий – «направо»; три низких, один высокий – «налево»; долгий высокий – «быстрее вперед»; долгий низкий – «всем остановиться». Сторешеппарь наверняка придумал бы еще полдюжины разных гудков, но вольные шёрёверны опять начали звереть. Так что ему пришлось прекратить свои выдумки после того, как все согласились с тем, что высокий, низкий, высокий, низкий, высокий, низкий – всего шесть раз – будет означать «всем собраться вокруг Грома».

– Нам ведь понадобится время от времени собирать тинг[88] прямо в море, – пояснил он необходимость этого условного знака и тут же пожалел о сказанном. Не хватало еще заниматься пустыми разговорами прямо на волнах.

Наконец, все, что измыслил Хрольф, продумывая первый по-настоящему большой набег в своей жизни, было изложено, понято и принято, и десять драккаров отвалили от мостков в разных концах причальной заводи.