Каменка

Опомнившийся после дикого родео оборотень настиг свою маленькую жертву хоть та и пыталась уползти. Придавив ее к полу, он победно фыркнул и уже было собирался окончить короткую схватку, но не успел. Подлый удар настиг зверя откуда тот ожидал его меньше всего. Руины каменской церкви озарились тремя вспышками выстрелов. Последние патроны в обойме табельного пистолета Володарова сослу-жили свою службу. Два из них попали в толстую шкуру зад-них лап оборотня и как ожидалось не нанесли никакого вре-да, но третий угодил прямо в яблочко — под задранный к по-толку хвост.

Едва держась на ногах, Молчан выронил уже бесполезный пистолет на пол и сипло рассмеялся.

Гена понял, что снова может двигаться, когда оборотень, жалобно скуля и поджав хвост бросился в противоположен-ный угол церкви. Воспользовавшись временным затишьем, он тут же встал на колени и принялся дрожащими пальцами заряжать ружье. Гена не знал, как можно победить зверя, и в сложившейся ситуации считал, что это скорее всего вообще неосуществимо. Но план действий у него все равно имелся. Скудный, больше похожий на пустую надежду, план. Он со-бирался подобраться как можно ближе, рискнуть всем (вы-бора особого все равно никто не давал) и попытаться выбить второй глаз. Благо дробь летит россыпью и вероятность по-пасть была больше чем из пистолета. А когда зверь ослепнет, шансы на выживание увеличатся значительно.

«Если зверь ослепнет, — поправил внутренний скептик».

«Когда, — настоял Володаров. — Когда».

Вдоволь набегавшись и перетерпев позорную боль, оборо-тень остановился и обратил свой полный ненависти взгляд на двух измученных человечков. Пригнувшись, он оскалил-ся, показав полный набор острых желтых клыков и зарычал.

Гена сложил ружье и навел его на взбешенного зверя. Молчан, стоявший чуть позади, медленно сполз по стене на пол.

После секундной паузы оборотень рванул вперед, оставив за собой на полу бороздки от когтей. В два больших прыжка он преодолел расстояние, отделявшее его от жертвы, рас-пахнул пасть и сделал третий — решающий.

Гена выжидал до последнего. Он хотел быть уверенным, что дробь попадет именно в глаз. Он хотел победить. Наде-ялся победить. Но как всегда, каким бы простым не был твой план, жизнь непременно вносит свои коррективы. Глубокие царапины, оставленные оборотнем на стволах ружья, не вы-держали очередного выстрела и как только Гена нажал на спусковой крючок Молчановская двустволка с грохотом взо-рвалась.

Яркая вспышка мелькнула перед глазами Володарова, а после он почувствовал, будто волна огня окутывает его лицо и потерял сознание.

* * *

Это был тяжелый день. Очень длинный и тяжелый день, за который Володаров дважды умудрился оказаться на во-лоске от смерти. Он чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Лежа на холодном полу разрушенной церкви, Гена медленно приходил в себя. С каждой минутой он все отчет-ливее осознавал, как же сильно устал. И боль только под-крепляла эту мысль. Боль любых сортов и оттенков, колю-щая, ноющая, тянущая, резкая и тупая. Спроси какую угод-но, у него был полный набор.

Глаза открывать Гена не спешил. Последним, что он пом-нил, был взрыв ружья. Неизвестно, что случилось с оборот-нем и как он отреагировал на такой спецэффект, а потому следовало проявить осторожность. Сквозь темноту век он мысленно прощупывал себя на предмет травм, которые мог получить уже в бессознательном состоянии. Ничего нового, кроме саднящей скулы и лба не обнаружилось. Тогда он пе-ревел свое внимание вовне. Гена напряженно вслушивался в обложную тишину, наполнившую церковь. Настораживаю-щую и подозрительную тишину, которая никак не сочеталась с боем, происходившим всего несколько мгновений назад.

Любопытство пересилило страх и Гена решился открыть глаза. Глаза, судя по всему, имели на этот счет иное мнение и не открылись. Веки будто срослись друг с другом и ни в какую не хотели размыкаться. Это был волнующий опыт. Можно даже сказать пугающий. Гена не знал, что было страшнее, сразиться в замкнутом пространстве с оборотнем, или же ослепнуть в замкнутом пространстве с оборотнем. За-то теперь он примерил на себе ту участь, которую готовил зверю и ему она пришлась не по душе.

Отважившись разрушить свой образ мертвеца, Гена поше-велился. Медленно, стараясь не привлекать внимания по-тенциального противника, он поднес руку к своему лицу. Все встало на свои места, когда его пальцы наткнулись на длин-ный порез, шедший поперек лба. По всей видимости осколки ружья, разлетевшиеся во время взрыва во все стороны, рас-секли кожу и кровь, залившая глаза, успела запечься, пока он лежал без сознания. Теперь эта корка, склеивавшая рес-ницы, не давала векам раскрыться.