Каменка

Сирой недовольно цокнул языком, взглянул на Володаро-ва и, закинув лопату на плечо, поплелся вдоль по улице.

Гена неотрывно смотрел на свежую могилу. Часть его моз-га все еще сопротивлялась действительности, пытаясь раци-онализировать, объяснить необъяснимое. Внутренний скеп-тик засыпал бесконечными вопросами, на которые не было ответа, и все они оставались невысказанными, упираясь в черепную коробку.

— Я же не сплю, да? — Володаров повернулся к Молчану.

— Нет, Палыч, не спишь, — он скинул с плеча ружье, поло-жил его на землю и сел рядом.

— Жаль, — Гена последовал его примеру. — Было бы здоро-во…

— Ага… — Молчан шмыгнул носом и сплюнул на могилу. — Земля пухом, Золушка хренова.

Услышав знакомое имя, Володаров запустил руку в кар-ман брюк, и вытащил оттуда белый похоронный тапочек. Он повертел его в пальцах, а затем небрежно бросил примерно в то же место, куда ранее приземлился плевок.

— Нашелся, значит, Альбертыч. И никаких шуток…

— Я же говорил тебе, что сам он из могилки вылез. Никто его не воровал. Кому вообще в голову такая глупость придет, покойника с погоста тырить? Чай не мелочь. Вот если бы его с чем-то драгоценным зарыли, тогда другое дело. С голодухи и не на такое можно пойти. Но тут-то совсем другая история.

— Вы, Валера, не обижайтесь, но я совсем ничего не пони-маю, — Володаров выпустил густой клуб дыма и задрал голо-ву. Тучи на небе закрывали звезды, делая ночь особенно темной.

— Дык, а чего мне обижаться? Дело житейское. Я же все понимаю, не дурак. Сам бы ни в жизь не поверил, если бы не жил здесь. Но такая уж она, наша Каменка. Здесь место вся-кой дряни найдется. Даже участковому, — Молчан гортанно рассмеялся.

— Это что же получается? — Гена решил рационализиро-вать вслух. — Ваш Альбертыч ночью с четверга на пятницу вдруг ожил, сам себя выкопал и убежал в лес, по пути раз-девшись догола?

— Выходит, что так, — почти равнодушно пожал плечами Молчан.

— А потом, — не обратив внимания на ответ, продолжал Володаров, — следующей ночью он заявился ко мне… в смысле, к себе домой и… — он невольно дотронулся до синя-ка на шее и почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Да, Палыч, — заметил перемену в лице Гены Молчан. — Я, когда утром твое пятно увидел, сразу понял, что тут дело не чисто, а после истории с параличом уже был на все сто уверен. Упыри так и живут.

— Упыри? В смысле, вампиры?

— Да как хочешь называй. Оно же как раньше было? В старину люди во всякое верили, о всяком говорили. А учиты-вая, что истории из уст в уста передавались, то правило ис-порченного телефона работало будь здоров. Каждый ковер-кал как попало, вот и вышло, что на одну гадость по три вы-думки. У кого упыри, у кого вампиры, а у кого вообще ноч-ные ведьмы, а по сути все одно. В Каменке таких как Аль-бертыч принято упырями называть. Традиция такая, не бо-лее. Хрен его знает, как так получается, но иногда мертвые до конца не умирают. Не лежится им там, — он показал паль-цем в землю, — спокойно, и все тут. Видать, кровушки хочет-ся, вот и лезут обратно.

— Это что ж это получается? Он из меня ночью кровь пил?

— Ну дык, откуда по-твоему такому синяку взяться? Ко-нечно пил. Помнишь, он к тебе в окно пялился? Так это не для страху, а чтоб обездвижить. Вроде как гипнотизирует он глазами своими красными, или хрен его знает чем еще. Ко-роче, постоит упырь над своей жертвой, пока тут паралич не разобьет, а потом кровь пьет. С одной стороны, жуткое дело — покойник в дом проникает и мучает тебя. А с другой — ко-мары не на много лучше, и ничего, не страшные. Ну, может каких-нибудь малярийных боятся и стоит, но наших точно нет. Раз его ладошкой и дело с концом.

— Значит это вы своего рода комара прибили? — Володаров понемногу начинал понимать куда клонит Молчан.

— Это я к тому, что о таких вещах лучше думать с простой точки зрения. Конечно, попервой вклиниться в новую жизнь будет трудно. В райцентре такого явно не увидишь. Но никто и не обещал, что будет легко, верно? — его глаза лукаво блеснули в темноте.

— Верно, — ответил Гена и после недолгой паузы, с подо-зрением глядя на свежую могилу, спросил: — А он точно сно-ва не вылезет?

— Альбертыч? — Молчан выкинул окурок и встал на ноги. — Да вроде не должен. Раньше перекресток еще не подводил. Только не спрашивай, как это работает. Я и сам не знаю. Вроде как традиция такая, хоронить между двух дорог тех, кому на погосте не спится. Слыхал я, что народ на это дело с выдумкой и чего только не чудил. То сжигали упырей, то ко-лами деревянными в сердце тыкали, да и мало ли чего еще. Вот только у нас в Каменке ко всему свой подход. Ежели че-ловек умер плохо, или отпели его неудачно, то, как правило, с ним могут быть проблемы. В таком случае всегда помогает перекресток. Между дорогами неупокоенным спится спо-койно и долго. Может где и по-другому, а у нас вот так. Это одно из тех негласных правил, которые ты суевериями назы-ваешь.

— Называл, — поправил его Володаров.