Каменистая дорога

Комната. В ней окно. Настоящее окно. Не амбразура, выходящая на дно вечно сырого рва, а самое настоящее окно. Стекло в деревянном переплёте. За ним море и пёстрое весеннее небо с рваными облаками. Чайки. Вдали щетинится мачтами рейд. И свет. Яркий. Ему приходится щуриться и всё равно изображение мутнеет и расплывается. Он отвык от света.

— А вот и он…

— Надо же, никогда бы не подумал…

— Тише, господа…

— Можете идти, капрал. Когда вы понадобитесь, мы вас вызовем.

— Так точь, вашбродь! Слушсь.

Их несколько человек. Холёные аристократические лица, благородные седины и воинственные бакенбарды. Золотое шитьё поблескивает на дорогом сукне мундиров, а накрахмаленные воротнички оттеняют переливчатую ткань сюртуков. Глаза уже почти привыкли, и он может рассмотреть их лица. Рассмотреть и запомнить…

— У вас ко мне дело, господа?

Странно опять слышать свой голос. Кажется, он не говорил целую вечность.

— С чего ты взял? — это молодой, вздорного вида, в самом углу.

— А зачем ещё благородным господам может понадобиться арестант-смертник? На казнь они могут посмотреть и так…

Губы отвыкли усмехаться и лишь неровно кривятся.

— Заключение не притупило ваш ум. Это хорошо, — а это уже пожилой и солидный, в строгом костюме.

— Я слушаю.

— Нам понадобятся, скажем так, определённые ваши таланты.

— Я догадался…

— Что ж. Язвительности вашей заключение тоже не притупило. Но перейдём к делу. Мы предоставим вам свободу, новое имя, необходимые средства и возможности. Это не значит, что мы просто отпускаем вас на все четыре стороны. Но у вас появляется шанс на новую жизнь. Потом. Когда Вы окажете нам определённую… хм… услугу. Достаточно специфического свойства, если вы понимаете, о чём я…

— Просто назовите мне имя того, кого я должен убить…

Теперь вступает уже третий, крупный, с мясистым лицом. Молча открывает папку и кладёт на стол портрет-карточку.

— Я смотрю, господа, вы на мелочи не размениваетесь… Эта смерть перевернёт государство. Как минимум.

— А разве вы не этого хотели? — усмехается молодой.

— Мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, каковы будут последствия, — сухо прерывает его пожилой, — итак, ваш ответ?

— Разве у меня есть выбор?

Пожатие плеч болезненно отдаётся в скованных кандалами запястьях.

— Это согласие? — нервничает молодой.

— Да. Можете готовить траурную рамку и искать достаточно велеречивого писаку для некролога…

— Я всегда говорил, что с вами можно иметь дело, — заключает крупный, убирая карточку, — в ближайшие несколько дней вы окажетесь на свободе. Я об этом позабочусь.

Мы едем в Лонч

Трабантские горы представляют собой необыкновенно живописный и буколический уголок, сохранивший всю прелесть и обаяние патриархальной старины. Здесь среди тенистых рощ дышат вековой стариной древние замки, окружённые флёром народных легенд и сказаний о призраках, вампирах и обезглавленных рыцарях, а радушные пейзане в живописных народных одеждах с удовольствием порадуют вас повествованиями о русалках и горных духах.

Трабанты, в отличие от Пагов, встретят вас не суровой красотой вечных снегов и острых скал, но мягкими очертаниями, непотревоженной тишиной девственных лесов, и хрустальным звоном горных ручьёв. Что никоим образом не должно смутить и разочаровать ищущего природных красот любознательного путника.

Путешествуя по Трабантам, следует иметь в виду пока ещё довольно слабое развитие в этих краях путей сообщения и малое число современных отелей. Также стоит помнить о государственной границе между Бореей и Эстерлихом, что может привести к необходимости общения с таможенными чиновниками. Однако ж эти мелкие неудобства вряд ли смогут омрачить вам впечатления от знакомства с первозданной красотой здешних мест.

Из «Краткого справочника путешественника по центральной и восточной Эсперане». Цмоков, год Бабочки, 159 цикл.