Камень власти

Между Москвой и Переславлем в семи верстах от Сергиева Посада раскинулось село Сухоруково. Своим рождением и названием оно обязано Корнею Сухоруку, переселенцу из Ростовского княжества во времена Ивана Калиты. Нужда заставила Корнея искать счастье в неведомых землях. Московские кнети разорили его хозяйство, забрали все ценное, вплоть до серебряной пуговицы. Невмоготу расставаться с добром, нажитым потом и кровью. Как ни убеждали московские разбойники, что добро пойдет в Орду в обмен на спокойствие, на выкуп русичей из полона жуткого, на оплату ярлыков правления, Корней был уверен, что словами детей не накормишь и зимой ими печь не истопишь.

Взамен князь давал любые бесплатные земли вокруг Москвы и строительный лес на обустройство.

– Родивый сообразит, – любил повторять Иван Данилович и создал-таки удаленные от столицы посады для защиты города.

Корней ухватил себе поляну с плодородной землей, кусок леса и берег реки Вори, небольшой, но полноводной. Корней возвел жилище и вторым по важности поставил православный храм. Сходил в Лавру и позвал священника на освящение и регистрацию. То ли храм, созданный от души притягивал к себе своей силой, то ли место оказалось удачным, но народ потянулся в село Сухоруково. Ближние соседи скорее из-за зависти дали Корнею прозвище Ухват. Потом прозвище перешло в казенные бумаги и превратилось в фамилию для последующих поколений.

Очередным наследником Корнеева начинания стал неизвестно какой по счету в смене поколений правнук Фома. Очередной владелец Сухоруково добросовестно делал то, чем занимались его предшественники: сеял рожь и ячмень, выращивал домашних животных, ловил рыбу, ходил на охоту. И семье пропитание, и навар от торговли. Одна шкатулка с золотом, другая с серебром. Но не ради богатства жил Фома, его заносило то в одну, то в другую сторону То плуг закажет у кузнеца по собственным чертежам, соху прилюдно подвергнет сжиганию; то дикими семенами засеет часть пашни, а на другой год соберет невиданный урожай; то снасть придумает для ловли рыбы, раньше невиданную. Много планов роилось в голове Фомы, в том числе дорогу надобно проложить до тракта на Москву. Его пашни на возвышенности, а съедешь с них, и вода хлюпает. Уже несметное количество камней заложили в дорожные провалы, но на другой год твердость уходит как в бездонную пропасть. Прицепился к зимней одежде. Больно тяжелыми для него стали тулупы. Овечьих шкур полно, а выделывать их и делать легкими никто в окрест не умеет.

Однажды прослышал Фома про скорняка из Переславля. Попалась в руки шкура, выделанная этим мастером. И загорелся Ухват познакомиться с ним, выудить хитрости выделки шкур или просто секрет купить. Выбрал время в межсезонье и поехал в Переславль, нашел мастера, познакомился с ним. Архип особо не секретничал. Шкуры он сперва вымачивал в растворе соли, потом мездрил, снимал острым ножичком слой жира со шкуры. Показал сколь надобно, чтобы достичь желаемого.

– Важно не переборщить, иначе будут дырки от времени. Недоделать тоже плохо, – учил мастер.

Перед следующей операцией он ходил на барскую конюшню и собирал лошадиную мочу, в нем шкуры держал целых пять дней. Сразу предупредил, что на вонищу обращать внимание не надобно. Главное оказалось впереди. После сушки шкуры надобно мять. У Архипа стоял деревянный станок для этих целей. Три валика и две ручки для вращения.

Мастерская стояла на берегу реки Трубеж. Пока Архип рассказывал, внимание Фомы привлек мужик, который сплавлял на плоту груз на четыре-пять телег. Плыл легко, лишь шестом регулировал направление движения. В конце разговора Фома спросил про реку. Архип объяснил, что впадает она в Плещеево озеро, и из него сплавщики идут в разные стороны, ибо посадов и дорог по берегу сколь угодно.

На возврате домой Фома бубнил одни и те же слова «поехал за одним, возвращаюсь с другим». Три дня ушло на строительство плота, еще половину дня загружали мешки с зерном. До вечера дошли до пересечения Вори с трактом на Москву. Проблема перевозки грузов от Сухоруково до большой дороги была решена просто и дешево. Осталось лишь поставить амбар на берегу и тогда будет полное довольство.

Водное царство захватило Фому с такой силой, что впору жить прямо у самой реки. В его голове роились идеи нового вымола, быстроходного плота, возвращение судов вверх по течению с помощью лошадей по берегам. Некоторые идеи он фиксировал на чертежах, потом аккуратно складывал в отдельный ларец с замочком на крышке.