Камень Чародея

Перед ними открылся тронный зал — только так можно было его назвать. Огромное кресло на высоком помосте могло соответствовать только трону, а перед ним гудела толпа придворных. Все они носили красное разных оттенков: рубиновое, алое, темно-розовое, а человек, сидящий на троне, был одет в ярко-алое, с короной красного золота с рубинами на голове. Он кивал и отбивал такт скипетром, а придворные танцевали под звуки музыки камней. Но даже самый высокий из них едва достигал Роду до колена.

— Мне казалось, я знаю весь малый народ или, по крайней мере, все его царства, — прошептала Гвен, — но о таких никогда не слышала.

— Может, их раньше и не было, — прошептал в ответ Род. — Ведь и музыки, под которую они танцуют, мы раньше не встречали. Может, они появились вместе с нею.

Придворные кланялись и приседали, вставали и вертелись, а алый король кивал и улыбался, радуясь счастью своих подданных.

— Не хочется их тревожить, — прошептала Гвен.

— Пойдем дальше, милорд.

И они украдкой ушли, оставив короля и двор с их бесконечным балом.

По мере того как они углублялись в лес, менялись и цвета: темно-красный, пурпурный, индиго — да и музыка становилась слабее. Теперь она навевала печаль, но в ней слышался и резкий ритм, от которого поднимался дух.

— Что-то мне грустно, — Гвен положила голову на плечо Роду. — Для этого нет причины, я знаю, но мне грустно.

— Должно быть, это делает музыка, — Род прижал ее к себе и попытался покачать на ходу. — Я тоже это чувствую. Прислонись ко мне, любимая, так тебе будет легче.

— Хорошо, — согласилась она. — Ты теперь должен поддерживать меня.

— Разве я не обещал это однажды в присутствии множества эльфов? — Род улыбнулся. — Нам давно пора обвенчаться в церкви.

— А не будут ли шокированы дети? — спросила она.

— Ты шутишь? Тебе придется силой удерживать Корделию, чтобы она не переусердствовала в приготовлениях.

Гвен подняла голову и улыбнулась, глядя ему в глаза.

— Ты всегда помогаешь мне, Род Гэллоуглас, когда я падаю духом. Может, за это я тебя и люблю.

— Ну, ты весьма решительно сумела изменить мой темперамент, — напомнил Род жене. — Ты не одна печалишься время от времени.

— Теперь чаще, чем раньше, — проговорила она. — Пойдем быстрее. Надо уйти из этого места синих цветов, иначе мы опечалимся до смерти.

— Осталось немного, — ответил он. — Уже темнее.

— А хорошо ли это?

— Конечно. Ведь должно стемнеть, прежде чем снова станет светло, верно?

Она чуть-чуть улыбнулась в ответ, но лицо ее побледнело. Род с тревогой заметил, что Гвен как-то странно отяжелела, как будто какой-то груз тянет ее вниз. Посмотрев вверх, он увидел, что вся листва здесь опала, и в звездном свете видны только голые ветви. Справа, как место сбора всех разбитых надежд, лежало темное озеро — источник отчаяния. Род содрогнулся и поспешно зашагал дальше, почти что неся жену. Она по-прежнему переставляла ноги, но глаза закрыла и что-то бормотала, как в бреду. Музыка вокруг звучала медленно, печально и одиноко. Иногда сквозь мелодию пробивался, как арпеджио, далекий причудливый вой, который переход ил в насмешливый хохот. Он был как будто далеко, но Род весь содрогнулся. И пошел чуть быстрее.

Наконец призрачный лес остался позади, но они оказались в еще более мрачном месте, на пустынной равнине, усеянной высокими камнями с острыми несточенными краями, как кремни только что сотворенного мира. На этих острых краях поблескивали отражения света, но только звездного. Это не тревожило Рода: он вырос на астероиде, и такая картина казалась ему привычной и родной. Да, совсем как на Максиме или, может быть, на Луне, после захода и до восхода солнца — на темной стороне Луны.

Род глубоко вздохнул и чуть расслабился — картина резкая, но по крайней мере чистая. А раньше он испытывал ощущения болезни и разложения.

Гвен подняла голову, ресницы ее дрогнули, она открыла глаза.

— Милорд… что я…

— Это все синева, дорогая, — негромко ответил он. Приятно было сознавать, что он снова ей помог. — Теперь мы в новом месте. Оно выглядит очень и очень новым.

Гвен осмотрелась и вздрогнула. Прижалась теснее к Роду.

— Холодно… только я замерзла…

— Ну, ты вроде только что проснулась. Но продолжай идти, дорогая. Скоро рассвет. Просто переступай ногами, и мы минуем это место.

— Хорошо, — прошептала она. — Теперь это нетрудно. Музыка помогает.

Действительно, здешняя музыка бодрила, по-прежнему с резким ритмом, но теперь приходилось вслушиваться, чтобы его уловить, и Род даже узнал звуки струнных инструментов.

Молча шли они и так достигли места, где равнина спускалась к реке. По-хорошему, река должна была бы казаться серебряной или по крайней мере отражать звездный свет, но она была черной, абсолютно черной, черной, как бархат. Тропа пошла под уклон, на берегу ждала лодка, паромщик опирался на шест, опустив голову.

— Мне не нравится эта река, — прошептала Гвен.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Род. — Но то, что осталось за нами, нравилось мне еще меньше. Пойдем, дорогая, лодка выглядит безопасной.

Но когда они подошли к причалу, старик поднял голову и преградил им дорогу своим шестом.