Камень ацтеков

— Это не наш обычай, — на ломаном кастильском и довольно благодушно заявил высокий старик. У старейшины оказался приятный низкий голос. — Я говорю, что обычай со смолой на теле совсем не наш, но мы слышали про него от белых, и этот ритуал нам понравился. Он совсем не обидный. А красивые перья — это почетно. Отец Нариньо велит не обижать проезжих. А еще он не велит убивать. А потому — езжай прочь, чужеземец, мы дарим тебе жизнь, осла и нож. За пределами селения, если очень захочешь, ты сумеешь освободиться от веревки. Если же не сумеешь — значит такова воля Бога.

Ланду усадили на осла задом наперед и хлестнули животное. Индейцы Санта-Фе выстроились по сторонам пыльной дороги. На их замкнутых смуглых физиономиях не было ни злобы, ни насмешки — только серьезное осознание важности момента.

Изумруд благополучно оставался за пазухой — видно, не понадобился никому.

«Чтоб вы сдохли!» — захотелось крикнуть испанцу напоследок, но губы залепила густая смола.

Близ зарослей, за огненной горою Сан-Мартин, он рухнул с осла, кое-как разлепил губы и подобрал нож ртом, потом долго пытался рассечь путы на руках. В конце концов это получилось, Ланда тут же вытер лицо, выругался цветисто и витиевато, потом углубился в лес, отыскал речушку. Там он при помощи воды и песка попытался содрать с себя смолу, ежесекундно ожидая атаки крокодилов. Ему, впрочем, очень повезло, крокодилов не оказалось. Подаренный ослик выглядел смирным и годился хоть в пищу, хоть под седло.

— Все не так уж плохо, — философски заметил испанец, обнаружив на осле еще и сумку с припасами. — Конечно, мне нанесено жестокое оскорбление, но его нанесли существа, которые по развитию сами стоят чуть выше скотов. Только безмозглые крестьяне-индейцы способны пощадить врага. Так в чем же дело? Я немного подрался с дураками и был ими побежден. Мы не считаем себя обесчещенными, когда поскальзываемся на свином или собачьем дерьме.

Так он успокоил себя и пустился в дорогу на север, стараясь не слишком думать об опасностях и тяготах одинокого путешествия.

Впереди его ждал Веракрус и судно до Картахены.

Глава 10. Ягуар

Изумрудные глаза хищника приблизились. Баррет согнулся и ощупал свои ноги — щиколотки прочно застряли между вязкой почвой и бревном.

Стояла предрассветная темнота, за низкими влажными облаками скрылись тусклые звезды. Костер почти умер. Возможно, где-то под дровами еще тлели последние угли — там было еще горячо, Баррет на ощупь наскреб щепок и положил их поверх неостывшей золы, потом осторожно подул. Огонь поначалу напоминал цветок гвоздики травянки. Баррет подложил ветку покрупнее. Огонь вспыхнул и утратил сходство с растением.

Пламя ревело, зеленые радужки зверя слегка померкли и переместились в сторону. Нож в ножнах на поясе сохранился — Баррет убедился в этом, обшарив свою одежду. Он согнулся, дотянулся до лодыжек и принялся торопливо окапывать землю ножом. Тугие корни нехотя трещали под лезвием.

Алчно светящиеся глаза ягуара опять переместились. Пистолет лежал далеко в стороне.

«Никому еще не удавалось убить ягуара при помощи только ножа. Это не настоящий ягуар. Это индейский Бог явился, чтобы отомстить. Нужен пистолет, иначе в ближней схватке мне конец».

— Уходи! — заорал Баррет. — Убирайся, Кот, повелитель трусов, у меня нету твоего изумруда!

«Они активны на закате и на рассвете, если я дождусь дня, хищник уйдет».

Рычание послышалось в ответ. Оно началось медленно, на низкой и протяжной ноте, и закончилось громовым рыком.

Баррет копал и краем глаза видел светлеющее небо в промежутках между ветвями. Мутные сумерки понемногу приходили на смену ночи. Толстый корень подался, земля осыпалась, Баррет выдернул ноги из-под упавшего дерева и, повинуясь наитию, откатился в сторону.

Зверь с невероятной быстротой вывернулся из зарослей. Грузное и одновременно ловкое тело хищника упало рядом, Баррет ощутил касание пушистой шерсти и острый запах зверя.

Он дотянулся до пистолета и, прицелившись в шею ягуара, спустил курок.

Ничего не произошло.

«Подлец Ланда специально высыпал порох». Питер вскочил на ноги и тут же упал обратно на болотистую почву — ступни онемели и не держали его. Когтистая лапа опустилась возле лица и слегка зацепила волосы на виске.

«Мне конец, если я не переборю страх. Этот темный ужас перед богами язычников смущает меня».

В тот же миг тяжелая туша ягуара придавила его, когти впились в левое плечо, из разинутой пасти потянуло вонью. Баррет ткнул ножом прямо в бархатный нос хищника, потом еще и еще, стараясь попасть по глазам.

Рычание сменилось воем страдания — было в этом что-то сугубо кошачье. Англичанин перехватил левой рукой нефритовый топор и, не обращая внимания на боль в придавленном плече, изо всех сил ударил каменным лезвием по голове зверя.

Хватка когтей ослабела.

«Сдох он, что ли?»

Питер толкнул в сторону мягкую бархатистую тушу. Свет нового утра позволял рассмотреть результаты побоища.