Камень ацтеков

— Пустяки, — хмыкнул Нортон. — Я и так убью тебя, подлец Питер, ты слишком долго сидел у нас на шеях… Не правда ли, ребята?

Ответом было угрюмое молчание.

— Ну что ж, я понял, вы горазды только кричать из-за спины друг у друга. Но как доходит до настоящего дела, все, кроме меня, умудряются проглотить язык. Тебе ведь это нравится, а, злодей Питер? Или тебе больше по вкусу другое твое прозвище — черт с «Синего цветка»?

Капитан молчал. Он по-волчьи кружил на песчаной площадке, поджидая удобного момента для удара. Нортон рубанул без затей, Баррет отбил выпад и попытался достать бок противника. Некоторое время слышался только металлический звон оружия и тяжелое дыхание дерущихся.

Потом правый рукав Баррета слегка окрасился кровью.

— Ну все, теперь тебе конец, — заявил довольный Нортон.

— Посмотрим.

— Тебе уже ничто не поможет.

— Такие, как ты, всегда проигрывают, Лоренс.

Нортон сделал выпад, лезвие сабли прошло у самой головы Баррета.

Команда возбужденно загудела.

— Как ты думаешь, Смок, Лоренс в этот раз сумеет завалить капитана?

— Не знаю, Джо, не знаю, — неуверенно ответил пират. — Может, и завалит, только выиграем ли мы от таких перемен?

— Это ты о чем?

— Да все о том же. Капитан Баррет сущий черт, когда он не в настроении, но он хотя бы знает толк в судовождении. Чего о дураке Нортоне не скажешь.

— Тогда почему бы нам не вмешаться как-нибудь?

— Стой на месте, нельзя мешать дуэли. Как я посмотрю, ты не уважаешь наши свободные законы.

Ход дел на песчаной площадке странным образом переменился. Не задетый клинком Нортон почему-то тяжело дышал — то ли от жары, то ли от усталости.

— Ты чувствуешь, Ларри? — спросил его Баррет.

— Что за черт! Не смей заговаривать мне зубы — я не чувствую ничего.

— У тебя тяжелеют руки. Знаешь почему? Ты устал. Ты чертовски устал, бедняга, — тебе голову напекло.

Нортон на короткий миг прекратил размахивать саблей, потом ударил с силой отчаяния, но движения его выглядели менее уверенными, чем раньше.

— Ничего, ты ранен, а я цел. Я тебя сделаю.

— Нет.

Матрос крутнулся, снова попытался достать уходящего врага и очутился лицом к солнцу. Едва слышный звон крови в висках усилился, на миг Нортону показалось, что совсем рядом ревет под ударами урагана океанский прибой, потом звуки ушли, и наступила тишина, солнечный диск в зените раздвоился, оба солнца, настоящее и ложное, испускали нестерпимый зной.

Нортон понял, что не видит противника. Неужели Баррет уже убит? Матрос остановился, опустил саблю и провел ладонью по лбу, вытирая пот. Это плохо удалось, едкая пелена упрямо заслоняла зрение, свет словно бы потускнел, но при этом сделался злее, горячее.

— Что такое со мною творится?

Ответа он не дождался.

Нортон еще успел непонятно зачем посмотреть на небо, прежде чем ощутить острую боль в груди. Он опустил взгляд и увидел торчащую из собственной груди саблю Баррета. Через миг острие коснулось сердца, пробило его насквозь и вышло со стороны спины. Баррет тут же выдернул клинок. Нортон молча рухнул лицом вниз на истоптанный песок.

Целую минуту пираты молчали.

— Ура капитану-победителю! — вдруг радостно загорланил Джо.

Хриплые голоса пиратов нестройно подхватили крик.

— Черти не проигрывают дуэлей. Он прямо-таки заворожил несчастного. Недаром, видно, на Архипелаге сплетничают о странностях Баррета, — мрачно шепнул приятелю Смок.

Нортон лежал неподвижно.

— Что там?

Флегматичный Кормик подошел вплотную и склонился над побежденным.

— Солнечный удар и к тому же сквозная рана в грудь. Ларри уже готов, и если остынет не скоро, то только дьявольская жара тому причиной. Как будем хоронить его, капитан?

Баррет сполоснул саблю в воде, вытер остатки юшки о сапог, оторвал от рубахи кружевную манжету и приложил ее к задетому плечу.

— Земля острова чертовски твердая. Будем считать, что Нортон умер в рейсе, и устроим морские похороны. Эй, Винд, Смок! Вернитесь на борт, возьмите там иглы и парусину для савана… Хотя нет. Возьмите лучше старый мешок из-под муки, веревку и ядро для ног вместо груза.

— А как же заупокойная служба?

— Английский молитвенник храброго дока Кида истрепался в бою… А трофейный испанский, конечно, не годится.

Смок и Винд перестали переталкиваться и напустили на себя самый серьезный вид.

Матросы, которые пресытились зрелищем схватки, уже разбредались кто куда по пляжу. Кое-кто уже сгребал сухие ветки, чтобы запалить костер.

— Эй, ребята! А тут прячется чужой шпион! — завопил самый наблюдательный.

Кусты сильно трещали — ясно слышно было, как застигнутый на месте человек пытается удрать.

— Держи, лови!

Десяток добровольцев-загонщиков уже ломились через кусты. Беглец удирал отчаянно, его узкая спина мелькала среди зелени, он оказался легче и проворнее пиратов, кроме того, не провел в море многих дней и поэтому тверже стоял на ногах. Расстояние постепенно увеличивалось. Винд на бегу прицелился из пистолета Лоренса Нортона и выстрелил; видимо, пуля пошла куда-то не туда, потому что беглец даже не пошатнулся, зато с толстой ветви камнем свалился убитый попугай.

— Мазила.