Калитка во Вселенную (СИ)

   Георгий вынырнул из дрёмы сразу, будто и не спал. К входящим он сидел спиной, но моментально насторожился - слишком развязно-громко и агрессивно они себя вели. Да и интуиция, вкупе с развитым чувством опасности, его никогда не подводили. К тому же налицо имелись все признаки наступления фазы "...чё ты мне сказал?", когда определённую категорию людей прямо-таки тянет на различные приключения.

   Оборачиваться он не стал, но, правда, без особого успеха, попытался разглядеть что нибудь у себя за спиной в отражении тёмного вагонного окна. Женщина, сидевшая лицом к Жоре, торопливо встала, схватила две свои битком набитые сумки и спешно вышла в тамбур, видимо не желая испытывать судьбу. Жора заметил, как она встревожено-опасливо обернулась, прежде чем открыть межвагонную дверь и перейти в соседний вагон. По диагонали от Георгия, через проход, сидел у окна пожилой, лет семидесяти с гаком мужчина с белоснежными кустистыми бровями и аккуратной бородкой. В комплекте к бородке прилагались седые пышные усы и чуднАя чёрная беретка с пимпочкой напяленная на белоснежную шевелюру. Он был одет в видавшую виды геологическую куртку-брезентуху с капюшоном, "хемингуэевский", с воротником под горло, свитер грубой вязки, и в потёртые джинсы. У ног мужчины стоял внушительных размеров рюкзак, даже не рюкзак, а вещмешок с завязанной горловиной. Словом, деду не хватало только надписи на груди - "еду на дачу". Старик внимательно всмотрелся в не спеша приближающуюся гопкомпанию, затем торопливо развязал свой вещмешок, извлёк оттуда армейскую фляжку в потёртом брезентовом чехле и стал принимать какие-то таблетки, запивая их водой из неё.

   - Сердечник наверно - сочувственно подумал Георгий, и подобрал под себя ноги, готовясь резко вскочить в случае необходимости, одновременно убрав с колен свою полиэтиленовую сумку, Он не испытывал ровно никакого волнения от возможной приближающейся опасности, а немногочисленные пассажиры тем временем быстренько покидали вагон, не желая рисковать.

   Тут надо отметить одну интересную особенность Жориного организма - по каким-то причинам природа то ли обделила, то ли наградила его полным отсутствием обычной человеческой реакции на стресс. Так, когда у нормального человека при появлении опасности резко увеличивается частота дыхания, пульс и кровяное давление - и всё это благодаря адреналину, который впрыскивают надпочечники, - у Жоры не происходит ровно никаких изменений. Пушкинская фраза: "Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю..." не имела с организмом Георгия ничего общего. Даже в самых сложных и тяжёлых ситуациях в Афгане он никогда не терял головы. От волнения, возбуждения или страха у него никогда не тряслись руки и не сбивалось дыхание. Это качество не раз выручало его с товарищами из самых пиковых положений. Абсолютно хладнокровно и спокойно он оценивал ситуацию, и, без лишних эмоций, не спеша, выбирал самое верное решение.

   Также, спокойно и академично, он освоил перед армией в аэроклубе спортивный Як, исповедуя старую лётную истину, что "...в авиации надо делать всё быстро, медленными движениями, и без перерывов между ними".

   Благодаря этой своей особенности он очень неплохо стрелял, особенно на дальние дистанции, и, по этой же причине с треском вылетел из секции бокса, в которую решил записаться в девятом классе.

   Напутствие тренера было кратким: "Иди домой, физические кондиции шикарные, а вот хорошей спортивной злости у тебя, парень, нет ни капли. А без неё нет настоящей воли к победе, будешь вечно вторым", и Жора подался в аэроклуб, о чём, впоследствии, совершенно не жалел.

   Тем временем, вошедшая компания не пожелала сесть на свободные места и, отпуская матерные комментарии, миновала Жорину скамейку. Он не спеша, спокойно их разглядел - пятёрка крепких ребят от 20 до 25 лет, стрижки ёжиком, обычная униформа шпаны - спортивные костюмы типа "Адидас", короткие куртки, кроссовки. Эта компания как-то сразу заполнила весь проход в середине вагона.

   К немалому Жориному удивлению они безразлично скользнули по нему взглядами, и почему-то сразу привязались к старику в беретке, почти закрыв его от Жоры своими спинами.

   - Глянь, Лёха, что за панама у деда! - начал один, выглядевший постарше остальных, видимо вожак этой шайки, поставив правую ногу на край вагонной скамейки.

   - И "сидор" у него под стать кепке - подхватил другой, а третий дурашливо запел - ...а что у вас, ребята, в рюкзаках? - и присел напротив, по-хозяйски схватив мешок за лямки и пытаясь поднять его с пола.

   - Не лапай - неожиданно низким густым баритоном сказал мужчина, не давая парню поднять рюкзак, придержав его рукой.

   - Ты чё, пингвин старый, рамсы попутал? - ощерился на него тот, от неожиданности, а может и от испуга отпустив лямки.

   - М-да, вечер явно перестаёт быть томным - подумал Жора - пять человек, ерунда, хотя, вроде как и не очень-то они и пьяные, больше дури. Но и молчать в тряпочку "не наш метод" - решил Ларионцев и довольно громко сказал:

   - Ну, что орлы, приключений ищем или ночлега в камере?