Калиновый мост

И Глеб не удержался, упал и покатился, ударившись о какой-то камень. В глазах потемнело, в голове зазвенело и стало почему-то очень горячо, прям как жаром изнутри пахнуло через уши. Мелькнула нежданная и совсем неприятная для него мысль: а так ли себя чувствовала та девушка, которую они преследовали?.. И жгучий стыд с раскаянием вдруг затопил все нутро, что-то переплавляя и корежа…

Глава 25

Зверь внутри ревел, требуя уничтожить врага! В унисон с ним ревела природа, бушуя ветром и оглушительным громом с молниями. Сухая гроза как нельзя лучше соответствовала его буйству сейчас. И уж в этот раз Захар точно не собирался самого себя останавливать.

Хотя Корниенко отчаянно дрался, явно поняв, что на кону стоит все. Да и не слабак, и опыта, умений хватало, чтобы жестко сопротивляться. Вытащив охотничий нож из крепления кармана, он уже пару раз пытался воткнуть тот Захару в живот.

Пока уворачивался.

Один раз полоснул по боку, еще по касательной распорол руку. Но Захар не позволял себе отвлекаться. Накал одержимости и ярость помогали не замечать боли, не давали отвернуть от основной задачи! Ухватил Черта за руку, не зря ему когда-то такой позывной дали, в суть кто-то глядел, а сам Евгений еще и хвалился, гордился таким именем. Мразь! Зажал запястье со всей силой. Перед глазами вспыхнула картинка, как Корниенко вот так его лэле руку сжимает в хате у стены, едва не ломая хрупкие косточки. Ощутил…

И новой волной бешенства накрыло от всего, что в доме уловил! Размозжить голову гаду захотелось! Рвануло наружу это бешенство безумным ревом! Ударил рукой Корниенко по камням, заставив выронить нож. Перекинул через себя, хоть и самого потянуло следом, Жека драться умел, тоже сопротивлялся.

Опять покатились оба и, блин, забыл, реально из виду упустил, что там обрыв над рекой, тот самый, над которым дорога к его дому под горой и вьется. Мелкие камни, как транспортировочная лента, обоих понесли вниз под уклон!

— Твою мать! ***! — из Корниенко мат лился потоком, но ветер глушил этот крик. Находил же человек для этого силы. При этом он отчаянно цеплялся за Захара, рассчитывая удержаться, очевидно.

Захар и сам старался остановить падение. Повезло уже над самым краем — ухватился за толстый корень, торчащий из этого самого обрыва, дернуло, когда ноги перебросило через край, завис над ущельем. Не так уж и высоко, метра четыре, но внизу бурная река и огромные булыжники. На такие упасть — шансов никаких, да и волнами накроет. Корниенко тоже уцепился за выступ рядом, пытался подтянуться. Как ни крути, их обоих одинаково тренировали, и, невзирая на то, что Захар, благодаря своим силам, имел преимущества во многом, но и подготовку Жеки со счетов не сбросить, хоть и прилично помятого.

И тут, начав подтягиваться вверх за тот самый корень, Захар услышал то, от чего кровь похолодела в жилах:

— О, предки! Артем! — закричала нежданно Зоряна.

Он и через всю какофонию бури услышал отчаянный и испуганный крик жены! Как и всегда, ее крик и зов долетали до него сквозь любые преграды! И это придало ему новых сил!

Рывком выкинул свое тело вверх, выжался от каменистого края, вскочил на ноги. Оглянулся. Корниенко продолжал цепляться, прожигая его гневным взглядом. Не то чтобы очень активно, было понятно, что он прилично измотан и сдал. Решить бы уже это раз и навсегда… а не оставлять его тут с возможностью вылезти и машиной, да и с оружием, если вспомнить, что он тому своему пособнику орал. Этот способен на что угодно!

Но там кричала его жена, и, похоже, что-то случилось с лучшим другом…

Захар шагнул ближе к обрыву. Корниенко застыл, словно ощутив и прочитав приговор в его глазах.

Но в этот миг будто нечто остановило Захара. Как порыв ветра пронесся перед лицом, забирая дыхание, подталкивая назад, торопя туда, где исступленно волновалась его любимая лэля, которая точно не стала бы так кричать без повода.

«Залиш, його вже знайшла кара»*, — как прошелестело тем самым ветром вокруг, пригибая деревья к земле, вздымая волнами реку, снова назад подтолкнуло. — «Ти своїм потрібен…»

И Захар отступил, несмотря на собственную жажду мести.

Кто с ним говорил? Внутреннее безумие, его зверь? Духи гор и леса? Те предки, что всегда связь с родом и живыми поддерживали через корни и силу?

Не стал бы сейчас закладываться. Да и не понял до конца, в чем наказание-то для Жеки? Эта мразь еще и выкарабкаться может, вон, как крепко за уступ пальцами вцепился. Но… Спорить с волей гор и предков — себе дороже, да и не наказать жестче, чем это предки сделают. Рванул от этого края совсем в другую сторону, торопясь к жене и другу, даже не задержавшись у второго мужика, кажется, приходящего в себя.