Калиновый мост

— Почему он мне подарил эту сорочку? — Лэля до сих пор казалась сбитой с толку случившимся, хотя уже полчаса прошло, не меньше. — Или ты ему деньги дал, просто не говорил? — растерянно свела брови вместе, пытливо повернувшись в его сторону.

— Не давал, — усмехнулся Захар, — правда, с радостью ее для тебя купил бы. Но такие обереги еще ценнее, если в подарок. И они это знают… Хорошо бы еще узнать, кто такой этот Нестор и его жена. Я поспрашиваю у людей, — бросив в багажник пакеты с продуктами, специями (тмин они таки нашли), и кое-какой одеждой, что он все же купил для Лэли, задумчиво решил Захар.

— Мне так странно, честно говоря. Такое чувство, что никогда подарков не получала… — все еще задумчиво хмурясь, вздохнула она. — Только Юля, кажется… Не уверена.

Захар захлопнул дверь, знаком велев Блуду сесть около Лэли. И сам подошел к ней, нежно обняв за плечи. Тоска вдруг начала сквозить в самой позе девушки, в каждом движении. Та самая горечь, что ночью окутала, и которую Захар облегчить старался, убаюкивая, успокаивая разум Лэли.

— Та Юля, что снилась сегодня? — тихо уточнил он, и сейчас мягко обволакивая сознание девушки своей стабильностью.

Не хотел, чтобы она грустила! Без всяких исключений.

— Да, — вздохнула тяжко, но вроде уже спокойней.

— Почему ты уверена, что она умерла, бесценная моя? — он аккуратно поглаживал волосы Лэли, и только казалось, что делал это в случайном хаотичном порядке. На самом же деле, ритм движения ладони Захара, совпадая с тембром голоса, уравновешивал сознание девушки, даря возможность говорить обо всем без надрыва.

Хороший метод, пару раз помогавший ему своих бойцов с достоинством «провести» туда, откуда вернуть уже было не в силах Захара, избавляя от страха и избытка боли.

— Я просто знаю это, Захар. Веришь?.. — подняла к нему лицо с написанным сомнением. В нем не уверена?..

— Верю, — решительно и твердо проговорил Захар. Так, чтоб и тени сомнения не осталось. — Тебе всегда верю, лэля моя.

У нее губы задрожали, прикусила. Зажмурилась. И внезапно прижалась к его груди с таким невыразимым чувством облегчения, которое всею собою проецировала; с таким восторгом, что у него горло перекрыло от накала этих ее эмоций!

— Спасибо! Для меня это так важно!

— Ты всегда можешь быть во мне уверена, Лэля. Всегда! — охрипшим голосом пообещал… Нет, поклялся Захар, не до конца понимая, откуда в ней эти сомнения и страх.

Стиснул ее в своих руках слишком крепко, понимал, но не мог сейчас ослабить. И уже не задавался вопросом, когда и как эта девочка стала для него настолько важной, неотделимой и ценной? Когда частью его самого успела стать, будто пропитывая кости и мышцы? Осознал и принял. Потому и держал сейчас настолько крепко, стоя посреди улицы, залитой солнцем. Право имел — свое, уже почти кровное. И эта сорочка между ними, что Лэля продолжала в руках держать. Выбился край, треплется теплым ветром, окутывая обоих…

— Отдай ее мне.

Блуд рыкнул с предупреждением, рывком поднимаясь на лапы.

Сиплый, старушечий голос заставил Захара мигом напрячься и резко обернуться. Как-то на инстинктах задвинул Лэлю себе за спину.

Бог знает с чего, но в первое мгновение про сорочку эту подумал.

— Не отдают даренное, да и не для тебя вышивали, — с ровным уважением в голосе, но твердо отрезал, не поддавшись давящему взгляду пожилой женщины.

Баба Параска числилась у местных «сельской сумасшедшей». Переехав из соседнего села лет пять назад, она уже не раз и не два удивляла односельцев своими выходками. Сама Параска считала себя ведьмой. Не вполне при себе человек, на первый взгляд, что еще скажешь?..

Но ее опасались и стереглись. Имелись прецеденты, когда те, кто смеялся над Параской или пытался где-то обхитрить, надеясь нажиться на старухе, расплачивались сполна. Один даже утонул в речке, вроде как после ее проклятия, сказанного при свидетелях.

Захар не знал, имела ли пожилая женщина какую-то реальную силу, ни разу не был свидетелем хоть каких-то подтвержденных действий с ее стороны, да и не знал никого, кто своими глазами, а не по пересказам, мог что-то подтвердить.

Дурдом. Прям какой-то избыток «одаренных» на квадратный метр на рыночной площади сегодня.

Он с ней родства не ощущал, как с тем же Нестором недавно, к примеру. Да и отец его, еще как жив был, не делая конкретных выводов, отзывался о Параске скорее со снисходительным пренебрежением. Однако это Захар неплохо и сам понимал, предостерегал «поворачиваться спиной». Тут и силой никакой обладать не нужно, чтобы пакость исподтишка сделать.

— А с чего ты решил, что ее судьба тебе подарила? — тем же дребезжащим тоном, немного противным, режущим по голове, неприятным вопросила Параска с какой-то детской капризностью. — Может, она до меня просто не дошла? — и так глянула ему за спину… с такой жадностью темной, какой-то противной, липко мерзкой.

У Захара аж в голове полыхнуло, затянуло глаза красной яростной пеленой, когда понял, что бабка о Лэле говорит, на его сокровище бесценное уставилась, едва не облизываясь от жадности.

На клочья порвет!