КАЛИНОВ МОСТ

Прошла в номер, к столу. Там уже стоял заказанный в местном ресторане обед. Кот сел к столу, втянул носом пряные ароматы. Рот наполнился слюной и оборотень схватился за ложку, принялся за суп.

– Ты, старая, я гляжу, кучеряво живешь, – сказал между делом, хлюпая бульоном. – Я сегодня по городу походил, поглядел. Честно сказать, удивился. Ты ж всегда в глуши по избушкам на курьих ножках. А тут в самом центре города. Да не просто города – столицы. Не ожидал.

Старуха размочила в дорогущем супе хлебный мякиш, отозвалась с той же неспешностью, с какой принялась за еду:

– Никто не ожидает. Потому мы и здесь. Но долго тут торчать нельзя, прав. Скоро настоящие дела пойдут, тогда прятаться надо будет. Я уж присмотрела квартирку на окраине. Хозяева на даче живут, квартиру сдают. Там и поселимся. И от властей и прочих любопытных далеко, и к тому, кто нам нужен близко.

Старуха поглядела на оборотня, выловила из супа раскисший хлеб, принялась жевать. Кот вопросов не задавал. Ждал когда сама говорить начнет.

– Ты, я вижу, уже собрался.

– Не совсем, – отозвался Кот, доедая суп и отставляя тарелку. – Мясо есть?

Старуха кивнула на блюдо с чем-то обильно залитым соусом. Оборотень потянулся, придвинул к себе, втянул ноздрями аромат.

– Сегодня вечерком, или завтра съезжу в одно местечко, подготовлюсь как следует. Чем резать есть, будет и из чего стрелять.

– Смотри чтоб тебя не загребли, – брюзгливо проскрежетала старуха. – В каталажке ты мне без надобности.

Кот замер, пристально посмотрел на собеседницу.

– А где с надобностью?

Вместо ответа старуха с сопением принялась за очередной кусок раскисшего мякиша. Кот ждал, наконец, не выдержал.

– Может, хватит темнить? Скажешь, на кой черт я тебе понадобился? Ведь понятно, что не из любви к живой природе. Ты ж мне Василису ни в жизнь не простишь.

– Ты мне ее тоже не простишь. И то что зверем тебя сделала, поди, не забудешь. А позвала, потому что нужен. Враг на Руси.

Кот фыркнул.

– Это американцы что ли? Или эти... башибузуки с зеленым знаменем? Хочешь, чтобы я против них войну начал?

Старуха прикончила получившуюся из «супчика от шеф-повара» похлебку. Цыкнула зубом.

– Не тот враг. Калинов мост помнишь?

Кот отстранился от мяса. Глаза стали бешенными, волосы встопорщились. Осталось только спину выгнуть и зашипеть – вылитый зверь получится.

– Неужто прорвало?

– Пока нет, – покачала головой старуха. – Но скоро прорвет. Мне видение было. И не одно. Уж лет семнадцать как маюсь. Жду и сделать ничего не могу. Потому тебя и вернула. Современные, они по науке и технике живут. Правды не знают, покона не помнят. Ну, кинут туда пару взводов спецназа, так от того же только хуже будет. Мы с тобой единственные, кто знает как мост защитить.

Кот рычаще расхохотался. Холодно, жестоко, безжалостно.

– Что ж ты думаешь, старая, мы с тобой вдвоем всю ту мерзость удержим? Я уж и не помню, с какой стороны за меч браться. Ты без своих рисунков уже и колдовать не могешь.

– Ту сторону держать будут. Сдюжат. Не такое переживали. А на этой стороне мы с тобой. Я еще кое-чего могу. И ты не бреши. Меч тебе вряд ли понадобиться, а ножи, гляжу, уже прикупил.

– Пусть с ножами, пусть еще с чем... Вдвоем не сдюжим.

– А втроем? – поспешно вставила старуха.

– Третий кто? – сощерился Кот.

– Милонег, – коротко бросила старуха.

Лицо оборотня исказило болью. Когда заговорил, голос звучал зло и глухо.

– Плохие шутки, старая. Я его мертвого на руках держал. Сам ему глаза закрывал. Еще тогда, под Киевом, когда он супротив князя полез и супротив побратима вышел...

– Он на той стороне остался, – оборвала старуха. – А уж как из мира мертвых в мир живых человека перетащить, так то не тебе меня учить, зверь. Сейчас он здесь. Но тело другое и память спит. Память я ему верну, когда пора придет. А тело тренировать ты будешь. Понял? А как начнется, так будем втроем мост держать. Может, к тому времени еще чего придумается. Пока мне Милонег нужен. И ты с настроением пободрее.

Кот заметно успокоился. Пока слушал, вернулся к тарелке с мясом. Сказал отстраненно, глаз не поднимая:

– Понял я, что тебе нужно. Жить устала, угробиться решила. И меня угробить заодно.

– Не заодно. За Русь.

Оборотень хмыкнул.

– Понятно, что за Русь. За князя я не воюю, за тебя тем паче. Только Русь сегодня странная. Не пойму я как за правду биться, когда неправда одна кругом. Вроде как мы с тобой, старая, на светлой стороне, а по сторонам поглядишь – уж больно она темная.

– А ты не философствуй. Ты дело делай. А там, боги дадут, увидим кто светлый, кто темный, а кто...

– Мертвый, – закончил за нее Кот. – Спасибо тебе за хлеб, за соль, старая. Пойду я.

– Куда? – встрепенулась старуха.

– Готовиться. Прикупить кой-чего надо. Ты лучше денег еще дай и побольше. И вот еще... Сегодня поздно, а завтра учить меня будешь.

– Чему? – не поняла старуха.

– Читать. Новой грамоты не разумею. А без нее сейчас труднее чем прежде.