Калейдоскоп

Трудно понять, каким чудом он сохранился. Его грудь не украшают мемориальные доски, его стены не подкрепляет авторитет великих людей, которые жили в нем или хотя бы останавливались проездом.

Но все-таки он не зря простоял столько лет, все-таки и в нем жили люди. Может, они тоже были великими, только никто этого не заметил?

ЗАНАВЕС

Всякий раз, когда спектакль близился к концу, Занавес очень волновался, готовясь к своему выходу. Как его встретит публика? Он внимательно осматривал себя, стряхивал какую-то едва заметную пушинку и — выходил на сцену.

Зал сразу оживлялся. Зрители вставали со своих мест, хлопали, кричали «браво». Даже Занавесу, старому, испытанному работнику сцены, становилось немного не по себе от того, что его так восторженно встречают. Поэтому, слегка помахав публике, Занавес торопился обратно за кулисы.

Аплодисменты усиливались. «Вызывают, — думал Занавес. — Что поделаешь, придется выходить!»

Так выходил он несколько раз подряд, а потом, немного поколебавшись, и вовсе оставался на сцене. Ему хотелось вознаградить зрителей за внимание.

И тут — вот она, черная неблагодарность! — публика начинала расходиться.

КАРМАННАЯ ШКОЛА

ФИЗИКА И ЛИРИКА

Жил на свете, а точнее — в нашем городе поэт. По профессии-то он был поэт, а вообще — довольно сухой человек. Мрачный, неразговорчивый. Сказать по правде, ему и говорить-то было не с кем. Друзей поэт не имел, приятелей тоже. Разговаривал он только с редакциями, да и то по телефону. В одну редакцию позвонит — справится о поэме. В другую позвонит — стихотворением поинтересуется. В третью позвонит — спросит о миниатюре. И так изо дня в день.

Унылые звонки, односторонние. Все только поэт звонит, а чтобы ему кто-нибудь позвонил, — этого никогда не случалось.

И стало обидно Телефону, что его хозяин живет, так невесело. «Дай-ка, — думает, — хоть я ему позвеню, если люди о нем забыли».

И вот в квартире поэта раздался звонок.

Первый звонок за многие годы.

Поэт снял трубку.

— Доброе утро, — сказал Телефон как можно вежливей. — Как вы себя чувствуете?

— Кто говорит? — спросил поэт. — Из какой редакции?

— Я не из редакции, — сказал Телефон. — И вообще вы меня не знаете.

— Так какого же дьявола вы мне звоните да еще справляетесь о здоровье? Что вам за дело до моего здоровья?

— Не сердитесь, — мягко сказал Телефон. — Я просто спросил, думал, вам будет приятно…

Но поэт уже его не слушал. Он бросил трубку на рычаг и снова погрузился в работу.

«Я помешал ему, — корил себя Телефон. — Он сейчас занят, надо будет позвонить попозже».

— Вы напрасно на меня обиделись, — сказал он попозже. — Мне хотелось с вами поговорить, узнать, как вы живете…

— Хулиган! — закричал поэт. — Если вы не прекратите ко мне звонить, я позову милицию!

Но Телефон не прекращал звонить. Он звонил регулярно, утром и вечером, справлялся о здоровье, говорил такие слова, которых поэту прежде не приходилось слышать.

И когда Телефон позвонил в тридцатый, а может быть, в сотый раз, голос его показался поэту знакомым.

— Постойте, постойте! — воскликнул он. — Мне кажется, я уже слышал ваш голос!

— Ну конечно, слышали! — обрадовался Телефон. — Я звонил вам…

— Да, да, звонили!..

— И вы меня еще хулиганом обозвали.

— Хулиганом? О, простите, пожалуйста!

— Ничего, я не сержусь.

Они очень подружились — поэт и его Телефон. Каждое утро поэт ждал звонка, а вечером не мог лечь спать, пока Телефон не пожелает ему спокойной ночи.

А когда однажды Телефон не позвонил, поэт просто не находил себе места. Он долго ходил из угла в угол, а потом взял телефонную книжку и позвонил по первому попавшемуся номеру.

— Доброе утро, — сказал поэт. — Как вы себя чувствуете?.. Вы меня не знаете, но не сердитесь, пожалуйста. Просто мне захотелось поговорить с вами, узнать, как вы живете…

ВСЕМИРНОЕ ТЯГОТЕНИЕ

Травинка выткнулась из земли и увидела над собой звезды. Их много, они со всех сторон, они обступают Травинку, и ей приятно, что звезды ее заметили.

Травинка тянется к звездам. Она даже немножко приближается к ним, но впереди остается еще довольно приличное расстояние.

Травинка тянется из последних сил. Ей необходимо узнать, что происходит там. Потому что она любопытна и еще потому, что это приближает ее к звездам.

А умирает Травинка на земле. Она не может расстаться с землей, слишком глубоко она пустила здесь корни.

РАБОТА

Стул забрался на стол с ногами и рассеянно наблюдал, как Щетка растирала мастику, стараясь довести пол до блеска. Потом ему захотелось поговорить.

— Трудная работа? — участливо спросил он и сам себе ответил: — Черная работа — она всегда трудная. Образование-то у нас, небось, никудышнее?

— Среднее техническое, — скромно ответила Щетка.

— Среднее образование? — изумился Стул. — И вы не могли найти более подходящую работу? Что-нибудь такое, умственное?..

Щетка посмотрела на Стул, который важно восседал на письменном столе, и сказала:

— Не всем же быть начальниками.

Стул выгнул спинку, минуту помолчал и проронил:

— Да, не всем… Но вы заходите… Я постараюсь что-нибудь для вас сделать.