Калейдоскоп моего сердца (ЛП)

— Это код для «приведи ее в бар на групповое свидание, чтобы она знала, что ты не серьезно к ней относишься?» — спрашиваю я, поднимая бровь на Оливера. Его рот открывается и удивленный смех сошел с его губ. Виктор молчал, пока не присоединился к смеху Оливера.

— Нет, черт возьми, — говорит Виктор.

Оливер нашел мою руку и сжал ее.

— Просто чтобы было ясно, это будет полная противоположность этому. Это будет говорить, что «я так серьезно отношусь к этой девушке и я хочу брать ее с собой повсюду, при любом шансе, который мне выпадет», — говорит он, глядя на меня, когда мы тормозим на красном свете.

— Это будет интересно, — бормочет Виктор. — Я займу для вас два места.

Мы засмеялись, как только линия отключилась.

— Я хочу, чтобы так было всегда, Элли. Всегда, — говорит он, паркуясь перед баром. Когда мы вышли, он обхватил меня рукой и потянул в свою сторону. — Я хочу привозить тебя сюда, и, если ты решишь, что не хочешь ехать, я должен получить знак, в котором говорится, что ты скучаешь по мне.

Я повернулась к нему лицом, когда мы дошли до двери.

— Я тоже хочу, — отвечаю я с улыбкой.

Мы вошли с нашими переплетенными руками, и нас встретили со свистом от Дженсена и хлопками от Виктора. Мы сели рядом друг с другом, мы разговаривали и смеялись так, как всегда, но на этот раз свободно, и кажется, что все встало на свои места.

Глава 38

— Ты так хорошо ладишь с детьми. Ты хотел бы когда-нибудь своих? — говорю я, когда Оливер сворачивает с дороги после благотворительного мероприятия в больнице.

Его рука находит мою на коленях, и я украдкой присмотрелась к его серьезному лицу.

— Мы начинаем двадцать вопросов?

— Может быть, — говорю я, улыбаясь.

— Мы можем начать примерно… через три минуты? — говорит он. — Как ты думаешь, на скольких свиданиях мы были?

Я хмурюсь, пытаясь осмыслить это в своей голове.

— Я не знаю… Вау, я действительно не знаю, — говорю я тихо. — Определенно больше, чем я рассчитывала.

Оливер посмеивается.

— Хорошо, Элли. Очень мило, — говорит он, поворачивая на улицу где проживают мои родители.

— Что, черт возьми? — говорю я на одном дыхании, больше для себя, чем для него. Он сжал мою руку и не ответил, только подмигнул, паркуя машину на подъездной дорожке у дома моих родителей. — Ты же знаешь, что они уехали из города на эти выходные?

Оливер ничего не говорит, просто выходит из машины и быстро обходит ее, чтобы открыть мне дверь. Он схватил меня за руку и посмотрел на меня, прежде чем вздохнуть и поцеловать меня в голову. Я последовала за ним, когда он открыл боковые ворота и направился к задней части дома, проходя мимо ванной, где мы были в последний раз вместе. Он остановился, когда мы дошли до задней двери.

— Иди на кухню. Я там кое-что оставил, — говорит он.

Я пристально посмотрела на него.

— Ты собираешься залезть на дерево?

Он засмеялся.

— Ты перестанешь задавать вопросы, пока не придет время?

— Ладно, — говорю я, звуча неубедительно. Открыв дверь, я направилась на кухню. Я увидела записку, взяла её в руки и прочла надпись:

Ради твоих коленей

Я нахмурилась, пока не заметила под ней кусок разбитого черного стекла. Я боролась с подавляющими эмоциями, которые начали накапливаться в моей груди, когда я подняла его. Я вышла из кухни и направилась к лестнице. Я подняла ногу, чтобы сделать шаг, но в изумлении остановилась, когда заметила, что на каждой ступени лежит карточка с запиской, и рядом кусочек сломанного черного стекла.

Для танца.

За то время, когда я запер тебя в темной комнате.

За то время, когда я сломал твой холст.

За то время, когда я назвал тебя Цыпленком (и имел это в виду).

За каждый раз, когда я притворялся, что не вижу тебя.

За каждый поцелуй, который я не дал тебе.

За каждую ошибку, которую я допустил.

За каждое достижение, которым мы не смогли поделиться.

За каждый раз, когда я уходил.

За каждую слезу, которую я заставил тебя пролить.

К тому времени, как я добралась до своей комнаты, я держала одиннадцать разбитых кусочков черного стекла с таким же количеством записок, и по моему лицу свободно текли слезы. Я открыла дверь ногой и увидела Оливера, сидящего на крыше за окном, держащего в руках маленькую белую коробочку. Я пошла в его направлении, кладя осколки стекла на свой стол и просунув голову, приблизилась к нему. Он обхватил мое лицо руками и вытер слезы большими пальцами, но его движения заставили меня плакать еще сильнее, пока я не начала смеяться и плакать одновременно.