Калейдоскоп моего сердца (ЛП)

То, как ее глаза искали мои, говоря: ''«Ты чувствуешь это? Ты тоже это чувствуешь? Я выдумываю?»'' Слова никогда не были озвучены. Они говорили нашими языками. ''«Ты все еще ищешь? Ты все еще веришь, что кто-то другой лучше для тебя?»'' Мы держали лица друг друга, пока не достигли оргазма. Я упал прямо за ней. Сначала это было медленно, затем всепоглощающим и мощным. Мы смотрели друг на друга, переводя дыхание, продолжая поиски вопросов… размышляя о вещах, которые мы не осмеливались спросить.

Глава 23

Настоящее…

— Это новое платье? — спрашивает Вик, сидя передо мной за столом.

— Я купила его вчера с мамой. С мамой и Беттиной.

Вик стонет.

— Боже, какая пара. И им удалось подобрать придурка для твоего свидания, пока вы ходили по магазинам.

Я смеюсь, потому что он не совсем ошибается. Зак приходил вчера вечером укрепить мое убеждение, что свиданий у него сейчас намного меньше, чем говорится. Он красивый, обаятельный и говорит о себе девяносто процентов времени. Он использовал остальные десять процентов, чтобы сказать мне, сколько он может получить от моих калейдоскопических сердец. К тому времени, как Виктор добрался, я была готова заснуть, но я осталась, потому что он был так взволнован. По дороге в дом наших родителей у него спустило колесо, и Оливер забрал его, потому что он уже использовал свое запасное. Это привело к тому, что смущенный Оливер стоял в столовой, переводя недоумевающий взгляд с Зака на меня. Я не была уверена: ревновал он или его просто поразило то, как много говорил Зак. Во всяком случае, он ушел довольно рано, и как только он ушел, я пошла наверх.

 — Все, что он делал, это говорил о себе, — говорю я, качая головой.

— Как настоящий художник, — говорит Виктор и улыбается, когда я хлопаю его по плечу. — Тебе повезло со свиданием, да?

— Ты встречался с ним больше, чем я. Я пошла спать, — говорю я, поднимая брови.

— Все равно. Ты с ним не встречаешься. Он бабник и мошенник, и я уверен, что он замешан в каком-то странном дерьме.

— Ты говоришь так обо всех. «Я почти уверен, что он вовлечен в какое-то странное дерьмо», — я имитирую его, закатывая глаза.

 Он пожимает плечами.

— Обычно я прав.

— Ты хуже, чем папа. Ты никогда не одобришь того, с кем я встречаюсь.

— Это неправда, — говорит он, нахмурив брови. Он смотрит на закрывающуюся за мной дверь и, прежде чем я обернусь, смотрит мне в глаза. — Пока он хороший парень, а не игрок, участвующий в странном дерьме, я одобряю.

— Одобряешь что? — спрашивает Оливер, голос которого заставляет меня дрожать. Я встаю и направляюсь на кухню, оглядываясь назад и приветствуя его улыбкой.

— Вик говорит мне: с кем я могу и не могу встречаться. Не волнуйся, пока тебя нет в списке претендентов.

Вик громко смеется и бормочет что-то о том, что «еще не день». В то время как Оливер просто смотрит на меня, как будто он не может поверить, что я только что сказала это. Вместо этого я переключаю свое внимание на кладовку и сортирую хлопья. Я не знаю, из-за чего я так злюсь, но кажется, что каждый раз, когда мое сердце откликается на Оливера, все внутри меня сходит с ума. Я и так уже схожу с ума. Мое и без того сомнительное суждение исчезает. И, наконец, собственническая фишка, о которой я никогда не подозревала, – на поверхности. Единственное, что я помню, это то, что Бобби упомянул «ночь Грейс» и этого достаточно, чтобы я захотела бросить что-то в человека, который даже не мой.

— У мамы здесь только здоровые зерновые, — кричу я. — Какого черта! — кричу я, когда дверь кладовой захлопывается передо мной, и я вижу, что Оливер смотрит на меня. Я хмурюсь. — Что?

— Кто в списке? — он спрашивает, и мне нужно пару секунд, чтобы понять, о каком списке идет речь. Я смеюсь.

— Какое это имеет значение?

— Имеет, — настаивает он.

Я поднимаю бровь.

— Как «ночь Грейс»?

Глаза Оливера расширяются от шока.

— Что?

Я снова открываю кладовую, фактически заставляя его уйти с моего пути.

 — Нет никакой ночи Грейс, — громко шепчет он. Я чувствую, как его глаза прожигают меня, когда он смотрит на меня через дверь кладовки. — Есть только ночь Мэй, ночь Дэнни, ночь Патрика, ночь Джастина…ты хочешь, чтобы я продолжил? Потому что я провожу большую часть своих ночей в больнице, если только мне не повезет, а потом ночь Эстель. — Его слова оживляют мое сердце, но я отказываюсь смотреть на него. — Теперь скажи мне, кто в списке претендентов?

— Ты действительно хочешь знать? — тихим голосом спрашиваю я, закрывая кладовку. Он скрестил руки на груди. Он не в своем халате, но в футболке, обтягивающей его руки, и в идеально сидящих джинсах. Его волосы мокрые и зачесаны назад, а лицо выбрито. Он выглядит, как чертова модель, и я ненавижу это. Глупый мальчик. Глупый милый мальчик.

— Я спрашиваю.

— Иди спроси моего брата, — говорю я, кивая в том направлении.

— Я спрашиваю у тебя.

Я скрестила руки на груди и встала перед ним.

— И я говорю тебе пойти спросить его, потому что я не знаю, кто находится в утвержденном списке. Есть причина, по которой ты закрываешь кладовку у меня перед носом, или ты здесь, чтобы раздражать, Бин?