Калейдоскоп

Лавгуд ходила по краю пропасти, рискуя в любой момент свалиться в собственное безумие — и это не интересовало здесь никого. Даже Гарри, что уж совсем странно. Гриффиндорец, вроде бы, все-таки — а ведь надо же, ради капризов любовника, видать, и не на такое глаза закрыть может. Впрочем, неудивительно — что такое Лавгуд для них по сравнению друг с другом? Пренебрежимая пешка. Умрет — не жалко.

Или, что еще хуже — они могли даже не понимать, как близка и вероятна становится смерть эмпата, если его с таким постоянством вынуждать эмоционально срываться.

Ситуация требовала вмешательства, и немедленного. Панси, поколебавшись, поставила на привязанность Луны к новой воспитаннице, на ее стремление защитить каждого, кто обижен — и не проиграла.

История о несправедливо покинутой добрыми и заботливыми рыцарями на произвол судьбы несчастной принцессе Слизерина пришлась как раз в точку. У Лавгуд хватило мозгов задать Драко прямой вопрос — и убедиться, что ему нечего ей ответить. Убедиться, что Панси не солгала.

Слезы закончились, как отрезало. Три дня Луна спала рядышком, свернувшись в клубок и сладко посапывая, как ребенок, три дня прошли в — наконец-то! — реальной аналитической работе без отвлечения на истерики и прочие пики эмоциональности, три дня Панси кусала губы, давя улыбку, когда смотрела на увлеченную делами Лавгуд, по рассеянности путающую правый тапок с левым и теряющую лежащие прямо под носом пергаменты.

Три дня ощущения, что хоть что-то в этом доме хоть немного сдвинулось в сторону порядка. Три дня тишины за завтраком, без протяжно-утомленных интонаций Драко и затаенной, глубоко запрятанной боли в голосе отвечающей ему Луны.

Три дня полноценной жизни.

А потом пришел Гарри.

* * *

Признать свою ошибку оказалось легко — не в пример легче, чем понять, в чем же она все-таки состояла. Панси снова и снова перебирала в голове изначальные доводы — и не находила того самого момента, где могла бы пойти по ложному пути. Она нужна Луне. Она должна позаботиться о ней — Мерлин, если в этом доме на нее всем плевать, то хоть кто-то же должен! Эта дурочка самостоятельно даже под ноги смотреть не способна, не то что — беспокоиться о собственном душевном здоровье…

Поттер, конечно, тоже хорош — приходить и угрозы разбрасывать… Где он, спрашивается, был всю дорогу, пока его разлюбезный Малфой о Лавгуд ноги вытирал? И темнит ведь что-то, зараза — видно же, что их связь ему не так просто далась, как он тщится показывать.

А с другой стороны — вообще непонятно, почему сейчас он готов испепелить любого, кто им помешает.

Луна, проснувшись после вечернего разговора, все утро и половину дня проходила мрачнее тучи. Вздыхала, путала пергаменты, а то и вовсе застывала, как памятник вселенской скорби, уставившись в одну точку. В конце концов доведенная до белого каления Панси уже вечером вытолкала ее из комнаты — искать Малфоя.

— Надумала извиняться — так извиняйся, — угрюмо посоветовала она. — Если уж тебе без него настолько плохо…

И пожалела, что не может почувствовать, где именно сейчас находится Драко и в каком он настроении. Она и Луну пока что не чувствовала — хотя Лавгуд уверяла, что со временем это придет, и все они станут для нее понятными и вполне различимыми маячками. Панси к ее словам относилась скептически, но спорить не пробовала. Придет — так придет, авось, не помешает.

Ну, а нет — так нет.

Сидеть на одном месте и ждать непонятно чего, ощущая тягостный и мерзкий привкус совершенной ошибки, оказалось невмоготу. Промаявшись десять минут в одиночестве, Панси решила выбивать клин привычным клином и отправилась в библиотеку — работать.

Негромкие голоса, доносящиеся откуда-то из-за шкафов, она услышала, едва распахнув дверь.

А мгновением спустя, сделав шаг вперед, и увидела их — обоих, в глубине библиотеки — и Луну, и Драко.

Малфой стоял какой-то остолбенелый и ошарашенный и с абсолютно непроницаемым лицом разглядывал Лавгуд. Лица Луны Панси не видела — девушка низко опустила голову, прислонившись к столу.

— Знаешь, я только сейчас понял, что именно Поттер чувствовал — тогда, в мае, — чуть слышно проговорил Драко, опуская глаза. — Все в толк взять не мог, чего он так дергается — я же его не бросал… Просто… ты требовала больше внимания, а в первые недели — особенно…

Лавгуд обреченно кивала.

— А теперь… — Драко хмыкнул и отвел взгляд куда-то в сторону. — Я головой-то все понимаю — что ты без нее не можешь пока, что она тоже нужна тебе… Но… ч-ч-черт…

Панси оцепенела, глядя на них. О чем они говорят? Вообще — о чем?..

Луна осторожно коснулась плеча попытавшегося было отвернуться Малфоя.

— Драко, я же извинилась! — умоляюще прошептала она. — Я не могу выбирать между вами — ну, зачем ты это делаешь?

Малфой как-то странно оцепенел — и Панси поняла, что вообще ни черта не понимает. Особенно, когда Луна слезла со стола и несмело обняла его, прижавшись к груди, утыкаясь в нее носом.

Вот чокнутая — Малфоя вот прямо так запросто брать и трогать! — машинально подумала Панси.