Каледор

Прямая, как копье, дорога из выщербленных шестиугольных плит устремлялась с гор к закрытым воротам. Ворота из железа и дерева, в которые могли бы проехать в ряд четыре колесницы, стояли оголенные — золотые пластины, блестевшие когда-то на солнце, стали добычей захватчиков. Подход к городу прикрывала огромная надвратная башня, бастион на скале в два эльфийских роста, вырезанный целиком из камня. Две светлых башни прикрывали дорогу с флангов, с амбразурами для стрелков наверху, откуда просматривались все подходы. На плоской крыше каждой башни стоял стреломет, смонтированный на конструкции из жердей и веревок, так что его легко можно было развернуть в любом направлении.

За воротами дорога раздваивалась и уходила спиралями на восток и на запад к самому городу. На высоких стенах, укрепленные на шестах, висели флаги Нагарита, и весенний ветер играл легкими вымпелами. Были и более мрачные украшения: головы эльфов висели на цепях и торчали на кольях, скелеты и полуразложившиеся трупы болтались на виселицах, раскачиваемые ветром. Башни и цитадели, вырезанные из белого камня, возвышались над зубчатыми стенами, но они казались карликовыми рядом с центральным шпилем, пронизывающим утреннее небо сияющей спицей.

Когда-то эта башня сияла синим огнем, оповещая, что ее занимает Король-Феникс. Теперь дворец Бел Шанаара стоял в запустении. Даже из-за пределов города Каледор видел выбитые окна, просевшие черепичные крыши и обвалившиеся балконы. Хотя глубокой привязанности к Бел Шанаару у него не было, но он, видя, что сделали с городом, который тот построил, не смог сдержать гнева, резким голосом отдав своим военачальникам приказ встать лагерем по обе стороны дороги.

Эльфы поставили шатры среди развалин стен, огораживавших когда-то сады, где расцветали сейчас яблони и вишни, — странный контраст радости жизни с мрачностью и подавленностью, исходящими от захваченного города. Слуги Каледора поставили его шатер на земле какой-то фермы, защищенной высокими стенами белого камня, заросшими ползучими растениями. Зиял пустой проем ворот — покрытые золотом и серебром створки, когда-то выходившие на дорогу, были сняты захватчиками.

Мало что осталось от летних резиденций тиранокской знати. Многие из белых башен, стоящих на окрестных холмах, были разрушены или почернели от сажи. Каледор послал солдат исследовать каждую из них — на случай, если там скрываются враги, которые могли бы ударить в спину.

Еще он послал большой отряд в лесистые холмы к северу от города — крейсийских охотников и ремесленников из Лотерна. Им было дано задание валить лес и строить осадные машины, которые пригодятся при штурме города.

Пока вокруг Тор Анрока новым городом вырастали синие и белые шатры, Каледор позвал своих князей и капитанов на обсуждение планов первой атаки.

Далеко на севере друкаи шли на Тор Акар. Города и деревни падали под их натиском, и сейчас они атаковали очередной город.

Копья звякали по железной броне Малекита и беспомощно отскакивали — это десятки крейсийцев тщетно пытались убить Короля-Чародея. Он только махал пламенным мечом из стороны в сторону, расщепляя копья, разрубая щиты и прорезая доспехи и тела. Переступая через горящие трупы павших воинов, Король-Чародей сквозь щит и нагрудник вгонял меч в тело очередного врага. Над ним пролетела Сулех, извергая ноздрями клубы зеленого пара на узкие улицы города. Черная драконица садилась на дома, и крыши их проваливались под ее тяжестью.

Из переулка вылетела новая группа крейсийцев, занося топоры в замахе. Малекит отбил их удары массивным щитом с начертанной на нем руной Каина и разрубил мечом нескольких нападавших, отсекая руки и головы. На улицу вбежали воины Короля-Чародея, и крейсийцы отступили, растворились в лабиринте садов и переулков.

Шагая вслед за ними, Король-Чародей заметил эльфа, пытающегося заползти под рухнувшую стену. Убрав в ножны Авануир, Малекит затушил пламя на броне перед тем, как нагнуться и поймать крейсийца за ногу. Вытащив несчастного эльфа из его укрытия, Малекит схватил его за нагрудник и поднял с земли.

— Где они прячутся? — рявкнул Король-Чародей.

Крейсиец не ответил. Лицо его было маской вызова и неповиновения. Он не пытался вырваться, висел в руке Малекита, из раны в плече лилась кровь. Металл нагрудника смялся, когда Король-Чародей сжал пальцы.

— Где Имрик?

— Король Каледор будет с тобой драться, когда сам захочет, — ответил крейсиец. — У него есть дела поважнее.

Испустив рычание, Малекит швырнул эльфа на разбитую стену. Хрустнула сломанная шея, обмякшее тело крейсийца упало как тряпка.

— Убивать всех, ломать все! — взревел Король-Чародей.

Он отвернулся от боя, стараясь успокоиться и смирить досаду, что кипела в нем. Всю весну он с боем пробивался через горы. Каждая долина, каждый пик давались его армии в борьбе.

Крейсийцы, никогда не собираясь все вместе, грызли его армию, как крысы, — возникая из нор, нападая на войска и тут же разбегаясь обратно по логовам. Сколько бы городов он ни жег, сколько деревень ни предавал мечу, — противник отказывался встречаться с ним в открытом бою.