Какой может быть любовь (СИ)

Но что же тогда? Терпеть и ждать, пока ее друзья победят Волан-де-Морта, а самой сидеть в школе и делать вид, что всё нормально?

- Мисс Скамандер, отдайте мне палочку, - оборвал между тем ее мысли голос Снейпа.

- Что? – изумленно уставилась она на него.

- Что слышали. В качестве наказания вы на неделю сдаёте мне свою палочку. Возможно, это поможет вам быть чуть менее импульсивной и не ввязываться в неприятности.

- Но, сэр, без палочки я как без рук, - пролепетала Джулиана, приняв максимально покорный вид, на который была способна, и испытывая острое чувство несправедливости.

- Иногда лучше быть без рук, чем без головы, - хладнокровно заметил Снейп и, добавив, что вернет ей палочку, если она сможет вести себя благоразумно в течение недели, велел ей ступать прочь.

***

- Джулиана, как ты? – встретила она у дверей своего комнаты Джейми, нервно переминавшегося с ноги на ногу в ожидании сестры. – Он же не выгнал тебя?

- Нет, зато забрал мою палочку, потому что я импульсивная идиотка и не могу себя контролировать, - ответила она, чувствуя себя так, словно подверглась публичной порке.

- Что?! Но разве это разрешено? – изумился младший Скамандер.

- Наверное, нет. Так же, как и скандалы посреди Большого зала во время ужина, - устало проговорила она.

- Да брось! Все только и говорят о твоем поступке! И все полностью на твоей стороне. Ну, за исключением тех, кто поддерживает Пожирателей. Но нам-то до них что, верно? – и он ободряюще похлопал ее по плечу. – Может, хочешь зайти и посидеть с нами в гостиной? Теперь я брат той, кто не побоялась выступить против Кэрроу, и ребята были бы рады, если бы я привел тебя.

- В другой раз, - покачала головой Джулиана, улыбнувшись брату. – Снейп высушил мне мозг, и сегодня из меня получится плохой собеседник.

- Но ты обещаешь не грустить тут в одиночестве? – с притворной суровостью посмотрел на нее мальчик.

- Торжественно клянусь! – произнесла Джулиана и, пожелав брату спокойной ночи, пошла к себе и тут же рухнула в кровать и закрылась с головой одеялом, мечтая проснуться утром где-нибудь подальше от этого места.

Однако утро принесло новые силы, а с ним и новые идеи. И пусть Джулиана не имела ни малейшего представления, что она может предпринять дальше, зато она примерно представляла, что могут предпринять такие, как Кэрроу. И, решив не дожидаться, пока они нанесут удар, а также чувствуя себя отвратительно беспомощной и беззащитной без своей палочки, она приняла решение отныне носить с собой своего пикирующего злыдня, и уже злорадно предвкушала тот момент, когда кто-то из Пожирателей решит напасть на нее или пригрозить очередным непростительным заклятьем.

За завтраком в столовой она едва заметно кивнула завтракавшим Кэрроу, зато не могла не отметить гул одобрения, пронесшийся над столами при ее появлении (разумеется, это не относилось к столу Слизерина), а также то, насколько доброжелательней стали относиться к ней сдержанные прежде Минерва МакГонагалл и профессор Флитвик.

Она сдержала радостную улыбку и тут подняла глаза и наткнулась на холодный взгляд сидящего за столом директора, явно не одобрявшего происходящего, и всю ее радость, как рукой сняло при воспоминании об их разговоре и о собственной никчемности.

Итак, она добилась того, чего хотела. Теперь вся школа (ну хорошо, почти вся школа) любила ее. Ученики радостно приветствовали ее в коридоре, и преподаватели, чьего общества она искала, смотрели на нее с уважением. Однако от всего этого Джулиана чувствовала себя еще хуже, чем прежде. Она ощущала, что недостойна этого хорошего отношения, потому что ее жалкий протест ничего не изменил: издевательства Кэрроу над учениками продолжались, и она боялась услышать, что из-за нее они стали еще более жестокими и изощренными. Однако, похоже, Темный Лорд дал указ не проливать слишком много чистой крови волшебников, и пытки носили всё тот же рутинный характер, не становясь от этого менее жуткими.

Зато к ней Пожиратели больше не придирались и, кажется, вовсе забыли о ее существовании, словно почувствовали, что даже без палочки она сможет дать им достойный ответ.

Однако это не спасало Джулиану от чувства собственной беспомощности и бесполезности, сводящих ее с ума. Так что по утрам ей хотелось бросить всё и уехать к Чарли, чтобы помогать сопротивлению, а вечерами она засыпала с мыслью о том, что ни в коем случае не имеет права бросать Джейми одного.

Поэтому, несмотря на все сильнее портившуюся погоду, она проводила много времени то с питомцами Хагрида, то бродя в окрестностях Запретного леса, из которого временами показывались единороги, которых Джулиана любила за их покладистый нрав и нежнейшую белую шкуру, к которой было так приятно прикоснуться и, зарывшись носом в шелковую гриву, вдыхать запах шерсти, смешанный с ароматом осенней листвы.