Какого цвета любовь?

Сима упросила маму разрешить ей перебраться в бабушкину комнату. Та сначала была против, а через два месяца сдалась. Обстановка, конечно, претерпела изменения: появились книжные полки, рабочий стол Симы, магнитофон, масса безделушек, но атмосфера всегда напоминала девочке о незримом присутствии бабушки. Так было легче смириться с тем, что никогда больше не будет ни их задушевных разговоров с нею по вечерам, ни искрометного юмора и всегда по-доброму, без ядовитой желчи. Сима скучала по бабушке, жалея, что не всегда дослушивала ее неспешные рассказы до конца. Но и тех, которые довелось дослушать, было достаточно для того, чтобы теперь вспоминать. «Как было бы здорово поговорить с нею об Олеге, – с грустью подумала Бреславская. – Наверняка она смогла бы понять: а вдруг это тот человек, с которым мне будет легко шагать по жизни?» Одно было совершенно ясно – Ивановского в этом качестве дальновидная Берта Яковлевна никогда не воспринимала.

Мимо Симы проходили юноши и девушки, быстро покончившие со своим завтраком. Очнувшись от мыслей о Пырьеве, бабушке, жизненных перспективах, она поняла, что практически не притронулась к еде. Положив в кулек ароматные булочки с корицей, Сима поднялась и сразу увидела на выходе из столовой Олега. Он стоял и восторженно наблюдал за нею. «Интересно, что он увидел на моем лице?» – спросила себя Бреславская и не спеша направилась к выходу.

– Ты меня обманула, – улыбаясь, заметил Олег, когда Сима подошла к нему.

– В чем?

– Ты вообще не ела.

– Не хочется, – опустив глаза, ответила Сима. – Пойдем. Я отнесу булочки девчонкам, и мы можем идти кататься.

– Хорошо, встречаемся внизу. Я вчера разведал местоположение прокатного пункта. Коньки на твою ногу нам будет подобрать трудно, – глядя на маленькую ножку Симы, произнес Олег.

– Я восемь пар носков надену.

– Договорились, буду ждать.

Вернувшись в комнату, Сима обнаружила там одну Дашу. Она лежала в кровати, одевшись в спортивный костюм, и читала Ремарка.

– Пользуешься Машкиным отсутствием? Где наша Мата Хари?

– Отбыла за шоколадом со своим новым знакомым.

– За шоколадом? Теперь это так называется. Торопится она, по-моему, – недовольно проворчала Сима. – Что у нее за манера такая?

– При чем тут манеры? У нее вместо головы матка, вот это факт!

– Хватила ты, Дашуня, – засмеялась Бреславская.

– Нет, столько, сколько она обжигалась, так другая бы и на холодную воду дула, а она все ныряет в кипяток. Неисправимая!

– Оставь ее в покое. Ты же знаешь, какие у нее планы. Девчонка мечтает выйти замуж. Хотя, честно говоря, кто не думает об этом? Другое дело, что при этом происходит.

– Симка, скажи, а ты вчера про замужество просто так сболтнула, загнула, да? – поинтересовалась Даша, поднимаясь с кровати.

– Нет, я серьезно.

– Вот и пойми вас, подружек, – улыбнулась Даша. – Я рада за тебя. Будет замечательно, если ты нарушишь установленный Мариной порядок.

– Ты о чем?

– Она первая из нас троих должна выскочить замуж, ты что, забыла? – откусывая булочку, сказала Черкасова.

– Я хочу, чтобы у меня все было впервые с мужем, а не просто в порыве страсти. Она, как известно, ослепляет, обжигает, а потом – все уходит, остаются только воспоминания и потери. В этом смысле Марина непробиваемая. Она каждый раз влюбляется, как в первый раз. Но ведь это самообман.

– Ей так легче.

– Скажи, а ты со своим взрослым дядей действительно ни разу, ни единого? – глядя в сторону, спросила Сима. Ей, как и всем на курсе, не верилось, что Даше удается так долго сохранять дружеские отношения с взрослым мужчиной.

– Представь себе.

– С трудом, но я тебе верю. Ладно, заболталась я с тобой. Меня внизу Олег ждет.

– А вы далеко собрались?

– Не за шоколадом, не переживай. Меня на сладенькое не тянет, – подмигнула подруге Сима. – Мы идем на каток. На коньках я не стояла уже года три, так что приходи – посмотришь мои пируэты.

– Чаю выпью и приду.

– Бери с собой Игоря. Устроим показательные выступления в парном катании.

Сима исчезла за дверью, а Даша осталась ждать, пока маленький кипятильник нагреет воду для кофе. Напоминание о Стасе больно отозвалось в душе, нахлынула грусть. Вот уже два дня они не виделись. В их непростых отношениях это считалось из ряда вон выходящим случаем, но в свете последнего разговора все, быть может, изменилось? Одно Даша понимала наверняка – никто из тех, с кем она познакомилась вчера, не произвел на нее впечатления. Да и беглый взгляд, брошенный на окружавших ее веселых, беспечных студентов, не выделил никого. В сравнении со Стасом все они выглядели взбалмошными, ненадежными, серыми. Даша прикусила губу от досады – ей не нравилось это полное отрицание всех на фоне прекрасного, всемогущего, умного и такого близкого Дубровина. Сколько раз она говорила себе, что так не пойдет – нужно избавляться от привязанности к нему и строить свою жизнь. В ней ему нет места, как не может быть никому, кто уже чей-то муж, чей-то отец.