Как

Я все время болела из-за тебя — с самого момента твоего зачатия.

Ты думаешь, что можешь являться вот так запросто.

Ты думаешь, что изменилась, но ты не изменилась, ничуть не изменилась.

Ты думаешь, что стала другой, но ты точно такая же, какой всегда была.

Патриша Шоун — известная телеведущая из четырех серий «Ужин с Шоун», опробованных вначале на земном телевидении, а затем показанных на уважаемых кабельных каналах по всей Европе, известный автор крупноформатных бестселлеров «Лето с Шоун» и «Сезоны с Шоун», продающихся в супермаркетах, в настоящее время усердно работающая над новой книжкой «Вегетари-Шоун», состоящая в счастливом браке с одним из ведущих в своей области академиков, живущая в одном из красивейших реставрированных и переделанных (довольно маленьком или, пожалуй, уютном) особняков XVI века с участком на юге Англии (и ей, и ее дому было посвящено несколько статей и дневных телепередач), — это маленькая девочка, стоящая возле двери, за которой мир уже изменился, за которой простирается нечто, о чем ей знать не полагается, нечто такое, что ей никогда не позволено будет понять.

Ничего этого не было высказано. Ничего этого даже не крутилось у нее на языке, не увлажнило ее глаза; все это уместилось в один-единственный миг. Патриша Шоун все еще держит дверь, держит себя так, как женщина, готовившаяся встретиться с людьми, которых, посочувствовав, собиралась вежливо выставить вон.

Надеюсь, ты хотя бы останешься поужинать, говорит она.

Заходи, вздыхает мать Эми. Я думала, ты явилась ко мне под дверь, чтобы попросить денег.

Так оно и есть, подтверждает Эми.

Заходите скорее, там же страшный холод. Как поживаешь? Как ты поживала все это время? Надеюсь, ты хотя бы останешься поужинать, говорит мать Эми.

На самом деле, мы тут дня три-четыре поживем, откликается Эми.

Она бросает синюю дорожную сумку на пол в коридоре, помогает Кейт снять пальто, вешает на вешалку рядом со своим пальто и ведет Кейт на кухню. Наклоняется к уху Кейт. Помнишь, шепчет она, как мы были тут в прошлый раз?

Нет, отвечает Кейт.

Какая милая девочка, говорит мать Эми. Милые глаза, милое лицо. А что она любит из еды? Кажется, у меня даже нет ничего такого вкусного, что обычно любят дети ее возраста.

Я так и знала, что ты не помнишь, продолжает Эми общаться с Кейт, ты была тогда совсем еще малышкой. Ты тогда только родилась.

Она выдвигает один из высоких стульев из-под края большого нового стола в центре кухни и помогает Кейт забраться на него. Залезая, Кейт задевает ботинком белую изнанку стола. Она смотрит на Эми, в ее глазах тревога. Эми улыбается и пожимает плечами, качает головой.

Кейт уже ела, наконец отвечает она на вопрос матери. Но я поем с вами попозже, если вы оба будете обедать; мне все равно нужно с вами обоими поговорить.

Ее мать что-то сказала, но Эми не слышит. Кухня, оказывается, вся переделана. Там, где стояла плита, теперь пусто, все заложено кирпичами, словно и не было ничего. Там, где был проход в отцовский кабинет, теперь только белая стена. Эми подходит ближе, всматривается во все еще заметную линию над бывшим дверным проемом в форме арки. Барабанит пальцами по перегородке, выросшей на месте пустоты, и прислушивается к стуку по тонкой штукатурке.

Мы это сделали три года назад, говорит ее мать. Это отвечает первоначальному интерьеру дома. Мы проверяли. Так теплее. У твоего отца — своя половина дома, а у меня — своя.

Эми оборачивается к матери, впервые смотрит на нее.

Так лучше, поясняет ее мать. Для нас обоих лучше. Мы правда очень дружно живем. Да, такое возможно,

Эми, хотя я и не надеюсь, что ты поймешь это. Можно оставаться верным другом мужу или жене, даже если при этом тебе не приходится глядеть на один и тот же профиль за каждым будничным завтраком или обедом.

Да нет, я думаю, это доступно пониманию, говорит Эми и позволяет себе улыбнуться.

Ее мать выглядит моложе, чем она ожидала, даже моложе, чем та сохранилась в памяти Эми. Теперь ее мать краснеет, у нее такой вид, словно она вот-вот расплачется; Эми тут же раскаивается в словах, которые можно было истолковать как вежливые. Она возвращается к Кейт, но та сидит совершенно спокойно и не нуждается ни в чьей опеке. Отсюда Эми видно пальто Кейт, висящее в коридоре на вешалке: рукава чуть согнуты, их складчатая пустота еще хранит форму ее маленьких рук.

Я отвечу на все твои вопросы за ужином, говорит она матери, стоя к ней спиной. Где можно уложить Кейт? Вначале я уложу ее спать. Она устала.

Я совсем не устала, возражает Кейт. Я не хочу спать.

Кейт можно уложить в гостевой комнате, предлагает мать Эми. А тебя ждет твоя комната. Ужинать будем через час. Я позову твоего отца.

Она снимает телефонную трубку.

Он еще на работе, говорит Эми.

Он там, на своей половине дома, поправляет ее мать и нажимает на кнопки, набирая номер.