Как Зюганов не стал президентом

Неужто и сам Дудаев питает такие надежды? Я понимаю, в советских военных академиях — впрочем, как и повсюду — историю КПСС преподавали в припудренном и подрумяненном виде. Генерал, однако, не может не знать, что право народов на самоопределение большевики признавали только на заре туманной юности, в самом начале своего политического существования. Да и то больше на бумаге. Правда, придя к власти, с пылу, с жару, не разобравшись толком, что к чему, в самом деле позволили кое-кому отделиться. Финляндии, например… После этого, однако, быстро захлопнули дверь бывшей «тюрьмы народов», навсегда позабыв свои юношеские романтические бредни. После этого самомалейшее сомнение в добровольности вхождения кого бы то ни было в братскую семью советских народов считалось величайшим из всех мыслимых грехов. Такое сомнение нельзя было высказывать даже шепотом.

Какие же у Дудаева основания надеяться, что, когда на трон в первопрестольной взгромоздится великий вождь и любимый руководитель красный профессор товарищ Зюганов, он поднесет чеченцам на блюдечке с голубой каемочкой право на выход из ненавистной для них России? Абсолютно никаких. Никакого блюдечка, разумеется, не будет.

Впрочем, Дудаев на него, конечно, и не рассчитывает. Логика у него совсем иная. Логика простая. Кто бы ни пришел вместо Ельцина, хуже уже не будет. Почти все, что можно было разрушить, — разрушено. Десятки тысяч чеченцев — и тех, кто сражался за независимость, и вполне мирных, — убиты…

В то же время кто знает, как могут обернуться события, если в Кремле произойдет смена караула. Глядишь, что-нибудь да переменится. Новый правитель всегда испытывает желание отстраниться от наиболее грязных дел своего предшественника. Чечня, разумеется, стоит первой в этом списке.

И наконец, Дудаев просто жаждет отомстить Ельцину. Вспоминаю свой разговор с чеченским президентом летом 1992 года. Я спросил его тогда, почему он допускает свободное хождение оружия в республике. Он ответил: это, мол, соответствует кавказским традициям — тот мужчина не мужчина, кто не носит оружия. Но это же приведет к всплеску преступности, убийств, сказал я. Никакого всплеска не будет, отвечал генерал, у чеченцев, как вы знаете, есть принцип кровной мести, так что на убийство соплеменников здесь мало кто решается…

Полагаю, Дудаев давно уже считает Ельцина своим «кровником». Стремится отомстить ему за тех самых погубленных своих соотечественников, имя которым — легион. За разбомбленные города и села… Уничтожить российского президента физически ему, конечно, трудновато: генерал Коржаков не дремлет. Однако и политически уничтожить — тоже немало. К этому, я думаю, сейчас устремлены все помыслы Дудаева. Этого сегодня он жаждет, пожалуй, даже больше, чем собственно чеченской независимости.

Вот почему Дудаев отдает сегодня предпочтение вождю российских пролетариев. Парадоксальным образом закрывая глаза даже на то, что этот вождь — прямой наследник «лучшего друга чеченцев», погрузившего в 1944-м их в вагоны для скота и отправившего прямиком в Казахстан и Сибирь.

Многократно уже признано: введение войск в Чечню было ошибкой. Сам же Ельцин не раз это признавал: ночами, дескать, думаю об этом…

По ночам лучше бы спать, а ошибки — исправлять, а не замазывать. Нарушение этой простой логики мстит за себя. Замазывание ошибки ведет к ее удесятерению, продлевает страдания людей, населяющих Чечню, приводит к новым разрушениям, новым смертям, новым похоронкам…

Никакие половинчатые решения делу не помогут. Не надо себя обманывать, существует только один вариант: прекращение огня — переговоры — вывод войск — прекращение войны…

Говорят: даже если Россия уйдет из Чечни, Дудаев в покое Россию не оставит. А вот это уже извините. Это уже будет совсем другое дело. За свою землю народ поднимется как один. Как раз про такие моменты написано: «Идет война народная, священная война». Да и не так глуп Дудаев, чтобы в самом деле переносить войну на российскую территорию, сколько бы он ни угрожал на словах таким переносом.

Итак, ничего путного в отношении Чечни в Москве, по-видимому, не придумали, несмотря на все авансы и громогласные заявления, что вот, мол, еще немного — и будет рождено нечто историческое и эпохальное. Нечто судьбоносное. Какое-то объяснение такому слабому, мутному, невразумительному решению можно найти, если предположить, что оно все-таки носит промежуточный характер. Что вслед за этим через какое-то время, когда неэффективность намеченной программы станет для всех очевидна, Ельцин, как не раз уже бывало, собрав волю в кулак, пойдет-таки на тот единственно возможный радикальный шаг, которого от него давно все ждут. На фоне вялой, замудренной программы СБ он будет выглядеть особенно эффектно. Хорошо бы только не слишком волынить с этим: до 16 июня времени — всего ничего.