Читаем Как живут мертвецы полностью

— Нет-нет, я никуда тебя не посылаю. Я только прошу: не говори с ней по телефону и не пускай ее сюда. Не давай ей наркотиков, она все равно не сможет заплатить. Не встречайся с ней… — Увидев, что глаза Рассела угрожающе сузились, Ричард торопливо продолжал: — Слушай, несколько дней назад умерла ее мать и… ну, я думаю, для нее это самое подходящее время… психологически… по-моему, она на самом деле может завязать… если будет лечиться… ты ведь не станешь ей мешать? Не станешь?

На Кентиш-Таун-роуд, рядом с комнатой, где сидели неискренние мужчины, завыла сирена, и взгляд Ричарда непроизвольно метнулся к окну, окаймленному корзинами с пожитками Рассела. В вертикальной щели между жалюзи и рамой, словно для него одного, мелькнула крыша полицейского автомобиля с номером «А 37».

— Классная вещь, эти сканеры, — сказал Крошка Тони. Он встал, чтобы лучше видеть удалявшуюся машину. — Включаешь их, и они ищут на грязных частотах, пока не засекут машину…

— Я… я не… — В свистящую скороговорку Крошки Тони включился Рассел с его собственным вызовом подкрепления, с собственным воплем о помощи. — Я не стану ей мешать… Никто не стал бы… Ричард… Мы все хотим вырваться из… этого. — Его худая рука перевернулась и упала ладонью вверх на стол, словно иллюстрируя безнадежную ничтожность ситуации — наркотики, громилы, параноидальный приемник под столом.

Ричард не без опаски решился заглянуть в глаза Расселу и увидел там то, чего никак не ожидал. Разумеется, жалость к себе, но вместе с тем и стыд. Бесспорно, чудовищный эгоизм, но вместе с тем и подобие любви. У Рассела были большие карие радужки с темными коричневыми лучиками. В его зрачках застыло небытие. Глаза Рассела горели гневом и наполнялись слезами, словно где-то у него внутри действовала оросительная система. Ричард поспешно разорвал контакт, переместив свой взгляд на корзины с ярлыками: «РУБАШКИ», «КНИГИ», «ВЕЩИ НЭТТИ». Вещи Нэтти? Неужели эта парочка так близка? Если у Рассела столько ее вещей?

— Ладно… — проговорил в нос Рассел. — Я не буду с ней говорить… но ты… ты… — он наклонился вперед и схватил Ричарда за руку, сжал ее своими пальцами, как клещами, и в этот момент тусклый свет в комнате, казалось, вспыхнул ярче, клубы дыма взвились и растаяли, шипенье сканера стихло, — …должен обещать, что, когда она уедет, ты мне скажешь, где она. Ты сделаешь это, да? Я бы хотел… написать ей, позвонить… да мало ли чего.

Ричард увидел, что ногти, впившиеся в его руку, сгрызены до основания, а пальцы распухли как сосиски. Увидел следы от иглы, змеившиеся по тыльной стороне его ладоней. И Рассел это понял. Он отвернулся и стал развертывать один из пакетиков, который только что завернул в прозрачную пленку.

«Лучше тебе уйти» — прозвучал в голове у Ричарда голос самосохранения. Он резко повернулся и направился к двери. Пока он снимал цепочку, открывал два врезных замка, отодвигал задвижку, ни один из находившихся в комнате мужчин не шевельнулся. Прикрывая дверь, Ричард видел, как Крошка Тони берет розовую пачку банкнот со стола. Толстый громила взглянул на Ричарда и сдержанно кивнул, словно хотел сказать: «Вали отсюда, чужак». Потом дверь захлопнулась. Ричард достал из-за мусорных баков бейсбольную биту, не совсем понимая, чей мяч был выбит в аут.

Рождество 2001

Взрослые, даже если они очень стараются, не могут подделать почерк или рисунки маленького ребенка. Не могут воспроизвести неуверенные строчки, кривые петельки, непомерно большие черточки или на редкость прозаичную орфографию. Было бы интересно, если бы взрослые, имитируя почерк ребенка, в конце концов создали нечто вроде детской имитации взрослого почерка — но они этого не сделают. Здесь нет зеркальных отражений, есть лишь глубокое отчуждение.

Перейти на страницу:

Похожие книги