Как живете, дети?

И мы начали коллективно осмысливать каждое слово. В течение 35 минут урока мысль эта постепенно усовершенствовалась. Кто-то сказал, что Мы должны повторить звучит как-то неэтично, похоже на хвастовство. Первую часть написанною на доске мы изменили так: В нас должна повториться ваша большая жизнь... Вместо слова большая кто-то предложил славная. Слово это понравилось всем, потому что «жизнь может быть длинной, но не славной, и она может быть короткой, но славной и героической». Многим показалось, что вторая часть написанного на доске содержания плаката непоэтична, незвучна, длинна. Сперва эту часть мы исправили так: чуткость вашего сердца, но все же остались недовольны. «У них не только чуткое сердце... Сердце у них большое... Дело вовсе не в том, какое у них сердце...» И тогда я дал три минуты на размышление, после чего мы внесли еще одну поправку:

«В нас должна повториться ваша славная жизнь,

биение вашего сердца!»

Полученное аккуратно переписали на другой доске и начали выяснять, какие чувства и мысли мы вложили в него. Затем поручили нашим лучшим художникам оформить плакат. Этот плакат и вешает сейчас Сандро. Плакат действительно красивый. Дети смотрят, любуются, читают вслух:

«В нас должна повториться ваша славная жизнь,

биение вашего сердца!»

В коридоре группа мальчиков готовит выставку рисунков. Выставка радостная: дети нарисовали себя вместе со своими самыми добрыми и любимыми людьми. Названия картин передают всю гамму содержания выставки: «Прости, пожалуйста!», «Расскажи сказку!», «Пойдем гулять!», «Очень-очень прошу!», «Мы секретничаем», «Мои защитники», «А что у тебя в бороде?», «Орденоносец», «Первые морщинки», «Какое у тебя сердце?» и т. д.

Потом мальчики выносят парты в коридор, приносят стулья. Девочки подметают пол, чистят подоконники.

Ния заканчивает оформление своей стенной газеты, дети прикрепляют газету на стене.

Нато уединилась, она стоит у окна и что-то шепотом повторяет.

Тея и Георгий подходят то к одному, то к другому: уточняют программу выступлений, они сегодня выполняют роль ведущих.

Котэ репетирует на пианино. Он сочинил свою песенку, многие подпевают ему, не отрываясь от своих дел.

Марика пытается поправить на стене рамы с фотографиями, она встает на стульчик, но все же недостает до рам и зовет на помощь Ираклия. В это время почему-то многие обернулись в сторону выставки фотопортретов и начали подсказывать Ираклию, какие поправить рамы, как поправить.

Эту выставку мы создавали постепенно. На первой фотографии, которую мы выставили два месяца тому назад, — моя бабушка. Ее портрет висит в центре: лицо — как высохший персик, улыбка — как раскрытая душа, глаза — как глубокие раны, а из губ приоткрытого рта как будто слышится благословение столетней женщины: «Живите трижды дольше меня, дети мои!..»

Я недавно приехал из деревни, куда ездил, чтобы повидаться с бабушкой. Приехал удрученный: настоящее, соприкоснувшись с прошлым, причинило мне боль и горечь. Был понедельник. Дети заметили («Шалва Александрович чем-то опечален!») и начали расспрашивать: «Что с Вами случилось?» Мне так хотелось услышать слова сочувствия, что взял и рассказал детям о моей бабушке, о моей печали. «Понимаете, — говорил я детям, — я открыл калитку и вошел во двор. В этом дворе провел я свое детство. Здесь по вечерам дедушка стелил свою бурку, мы ложились на нее, смотрели на звезды и говорили долго долго. Бабушка выносила нам фрукты, тоже садилась на бурку и начинала проклинать фашистов. А когда однажды над нами совсем близко пролетел немецкий самолет и выбросил прокламации, бабушка начала бросать ему вслед камни, а каждую прокламацию тут же топтала ногами... Вот я открываю калитку и вхожу во двор моего детства. Бабушку я не видел почти год. Я знаю, что она тяжело болела... Вхожу и вижу: стоит она, моя любимая бабушка, во дворе и смотрит куда-то вдаль. „Бабушка, — говорю, — здравствуй!“ Она поворачивается в мою сторону и начинает искать меня руками в воздухе.

„Кто ты?“ Я удивлен. „Это же я, бабушка, разве не видишь?“ — и прижимаю ее к сердцу, целую. Она своими огрубевшими от постоянного труда и иссушенными от возраста пальцами ощупывает мое лицо и смеется. „Это ты, сынок?! Это правда ты?!“ — и не верит своим пальцам. Почему пальцам? Это я узнал чуть позже: потому что она ослепла во время болезни... Ну, скажите мне, ребята, ведь виноват я, что не навещаю почаще свою любимую бабушку? Какая же это любовь, если я не приласкаю ее, не скажу пару добрых слов, не поцелую... А она живет ожиданиями — вот придут внуки и внучки!..» И дети сказали мне, что я виноват перед бабушкой, что обязательно надо почаще навещать ее. «Вы же будете корить себя в невнимательности, если она вдруг умрет!» — сказали мне они.

После этого мы заговорили о наших бабушках и дедушках.

Какое у них сердце?

Как любят они нас?

Как они проявляют свою преданность к нам?

Почему нам так интересно и радостно быть с ними?