Как живет польский солдат

Польская буржуазия великолепно учитывает это и всячески покровительствует попам. В армии по польской статистике 70 проц. католиков, 13 проц. православных, 10 проц. евреев, 4 проц. протестантов и остальное— мелкие вероисповедания и секты. И для их обработки польское командование держит на службе разнообразных попов. Даже для татар, которых в польской армии всего несколько сот, и то содержится специальный главный муфтий и 2 муллы.

Все военные попы носят офицерские мундиры, погоны, получают офицерские чины и приличное жалованье.

Зато и попы служат буржуазии не за страх, а за совесть. Они часто говорят проповеди, ведут беседы с солдатами, а в дни церковных праздников главные попы разных вероисповеданий обращаются к солдатам своей веры со специальными «приказами» по армии, которые оглашаются перед солдатами. Понятно, в этих приказах содержатся призывы молиться за отечество, слушаться начальников и просить у бога «победы и одоления наияснейшей Речи посполитой польской» (так называется польская республика).

Чтобы облегчить попам работу по отравлению сознания солдат, командование всячески поощряет религиозность. Есть специальный приказ освобождать солдат некатоликов от работы в дни их религиозных праздников. Всякие религиозные обычаи — розговены, елки, пасхи, судные и прочие дни — тщательно соблюдаются.

Зато совершенно нетерпимо безбожие. «Плох тот солдат, у которого в сердце нет бога», — говорят попы, а офицеры доказывают эту истину дисциплинарными взысканиями. Перебежчики-солдаты так рассказывают:

«Во время молитвы сержанты следят за нами. Чуть заметят, что ты губами не шевелишь, — сейчас же взгреют… Раз я не захотел пойти в церковь. Таких неохотников в роте набралось еще трое. Как только товарищи ушли в церковь, нас заставили чистить уборные для всего полка. Так у нас весь праздник прошел в сортире. В другой раз не вздумаешь отказаться от церкви, когда тебя в нее зовут…»

Образец польской «божественной» картинки: Божья матерь благословляет польские самолеты.

И в польской присяге на первом месте стоит бог и отечество. Текст присяги таков:

«Присягаю господу богу всемогущему, в троице святой единому, быть верным отчизне моей республике польской и сражаться за нее до последнего дыхания в груди. Присягаю стоять на страже конституции и чести солдата польского. Присягаю приказы командиров и начальников выполнять, знамен польских никогда не бросать, военную тайну беречь. В этом да поможет мне бог и святая сына его мука».

Понятно, о классовых интересах, что особенно подчеркивается в нашей красной присяге, у поляков нет и речи. Наоборот, они затушеваны расплывчатым понятием «отечество». Стоит только посмотреть на распределение земли, чтобы понять, что скрывается за этим понятием. У 19 900 помещиков 12 миллионов десятин земли, а на долю 18 миллионов крестьян приходится всего 15 миллионов десятин. И выходит, что польский солдат именем бога клянется защищать не свои классовые интересы, а интересы помещиков и капиталистов.

Дисциплина

Основа дисциплины в польской армии— безусловное подчинение воле начальника. У нас дисциплина понимается, как сознательное соблюдение порядка, установленного трудящимися в Красной армии. Наш командир следит за этим и требует исполнения тех правил, которые установлены законами и уставами, изданными властью самих же трудящихся.

У поляков понимание дисциплины иное. Они говорят, что воинская дисциплина есть «подчинение своей воли приказам начальников», — и только. О том, что эти начальники ставленники буржуазии — молчок. Просто — повинуйся офицеру и не рассуждай…

Польская буржуазия боится, что солдат начнет мыслить, а раз он начнет мыслить, то может додуматься и до попытки проявить свою волю и повернуть штыки против буржуазии, против ее ставленников в армии— офицеров.

Этого смертельно боится буржуазия и добросовестно вколачивает солдатам в головы, что высшая доблесть солдата — полное подчинение начальнику. В «Спутнике пехотинца» (есть такая книжка, предназначенная для солдат) прямо говорится: «Солдат должен повиноваться, хотя бы даже думал, что отданный ему приказ преступен. Никогда нельзя спрашивать о мотивах отданного приказа. Действия солдата только тогда имеют ценность, когда ими руководит исключительно воля вождя».

Таким путем польская буржуазия старается опутать солдата слепой дисциплиной, сделать из него машину, слепо, не рассуждая повинующуюся своему офицеру.

Особенно ярко это сказалось во время майского переворота Пилсудского в 1926 г., когда солдаты дрались, точно не зная, за что дерутся. В разгар событий солдатский журнал не обмолвился ни одним словом о них и только в одном из июньских номеров сообщил, что «народное собрание избрало нового президента, проф. Игнатия Мосьцицкого. Родился он в таком-то году… и т. д.».