Как жили в старину русские цари-государи

Царь Иван Васильевич выходил к обедне в сопровождении рынд. Один очевидец описывает подобный выход (1565 г.) следующим образом: отпустя послов, государь собрался к обедне. Пройдя палаты и другие дворцовые покои, он сошел с дворцо-ваго крыльца, выступая тихо и торжественно и опираясь на богатый серебряный вызолоченный жезл. За ним следовало более осмисот человек свиты в богатейших одеждах. Шел он посреди четырех молодых людей, имевших от роду лет по тридцати, но сильных и рослых: это были рынды, сыновья знатнейших бояр; двое из них шли впереди его, а двое других позади, но в некотором отдалении и на равном разстоянии от него. Они одеты были все четверо одинаково: на головах у них были высокия шапки из белаго бархата, с жемчугом и серебром, подбитыя и опущенныя вокруг большим рысьим мехом. Одежда на них была из серебряной ткани, с большими серебряными же пуговицами, до самых ног; подбита она была горностаями; на ногах сапоги белые, с подковами; каждый на плече нес красивый большой топор, блестевший серебром и золотом.

Зимою государь выезжал обыкновенно в санях. Сани были большия, нарядныя, то есть раззолоченныя, расписанныя красками и обитыя персидскими коврами. Возницею или кучером в этом случае бывал стольник из ближних людей; но так как в старину ездили без возжей, то возница сидел обыкновенно верхом, другой ближний стольник стоял на ухабе или в запятках, так обыкновенно выезжал царь Михаил Федорович. Царь Алексей Михаилович выезжал более пышно: у его саней, по сторонам места, где сидел государь, стояли знатнейшие бояре, один справа, другой слева; у саннаго передняго щита стояли ближние стольники, также один с правой стороны, а другой с левой; около государя за санями шли бояре и прочие сановники. Весь поезд сопровождался отрядом стрельцов, в числе ста человек, с батогами (палочками) в руках «для тесноты людской».

24 Декабря, в сочельник, накануне Рождества рано утром государь делал тайный выход в сопровождении только отряда стрельцов и подьячих Тайнаго Приказа в тюрьмы и богадельни, где из собственных рук раздавал милостыню тюремным сидельцам, полонянникам (пленным), богаделенным, увечным и всяким бедным людям. По самым улицам, где проходил государь, он также раздавал милостыню нищим и убогим, которые во множестве собирались даже из отдаленных мест к таким боголюбивым царским выходам. В то же время, как государь навещал таким образом всех заключенных и сирых, доверенныя лица из стрелецких полковников или подьячих Тайнаго Приказа раздавали милостыню на Земском дворе, также и у Лобнаго места, и на Красной площади. И можно сказать, что ни один бедный человек в Москве не оставался в этот день без царской милостыни, каждому было чем разговеться, каждый был с «праздником».

Такие царские выходы «тайно» делались и накануне других больших праздников и постов. В Рождественский сочельник они совершались рано утром, часу в пятом.

Совершив утренний выход по тюрьмам и богадельням, государь, переодевшись и отдохнув, шествовал в Столовую Избу или Золотую Палату, или же в одну из придворных церквей к царским часам, в сопровождении бояр и всех думных и ближних чинов. Потом в навечерии праздника государь выходил в Успенский собор к вечерни, когда во время службы соборный архидиакон кликал многолетие государю и всему царскому семейству по именам. После того патриарх с духовенством и боярский чин здравствовали государю со многолетием.

В тот же день, вечером, когда уже совсем смеркалось, приходили во дворец славить Христа соборные протопопы и попы и певчие станицы, т. е. хоры государевы или собственно дворцовые, также патриаршие, митрополичьи и разных других духовных властей, имевших у себя свои особые хоры. Государь принимал их в Столовой Избе или в Передней Палате и жаловал им по ковшу белаго и краснаго меда, который в золотых и серебряных ковшах подносил один из ближних людей. При этом они получали и славленое. Таким же образом соборяне и певчие ходили славить к царице и потом к патриарху, где также пили мед и получали славленое. Славленыя деньги выдавались, смотря по важности и значению причта: одним больше, рублей по 12 на собор, другим меньше, по рублю, по полтине и даже по 8 алтын с 2 деньгами, что составляло 25 копеек. Цари Алексей Михаилович и сын его Федор Алексеевич очень любили церковное пение и потому особенно жаловали певчих и, кроме славленья, слушали иногда разныя другия церковныя песни.