Читаем Как женить маркиза полностью

Регина отдала свое сердце Чарлзу Ситону и, потеряв возлюбленного, никогда уже не полюбила снова. С болью в сердце Констанс поняла, что и она такая же, как мать. Она любила Вира всем сердцем, всем своим существом и не могла представить, как сможет быть с другим. Она вообще с трудом понимала, как ее мать смогла перенести это – смерть возлюбленного, да еще прежде, чем она успела вымолить у отца благословение, которое наверняка было бы дано своенравной дочери, стоило герцогу узнать, что он скоро, станет дедом. Тайный брак, несомненно, был бы признан и облечен в белые одежды светских приличий, если б только Ситон был жив. Но Ситон погиб, а Регина осталась одна и в интересном положении. Впереди ей виделись только сплетни, которые покроют позором и дом ее отца, и ее будущего ребенка, и ее саму. Блейдсдейл понял это тоже. Естественно, она была в состоянии шока, она скорбела о погибшем возлюбленном, когда Блейдсдейл так кстати предложил ей руку и сердце – во второй раз. И когда она стада его женой, он не постыдился пригрозить ей, что, если она вздумает вернуться в дом своего отца или выкинуть еще какую-нибудь глупость в этом роде, она никогда не увидит Констанс снова, – ведь в глазах света Констанс была его родной дочерью. Что ж удивляться, что она так долго терпела этот брак, который оказался ужасной ошибкой.

А потом, прожив почти одиннадцать лет фактически невольницей своего мужа, она однажды поехала кататься верхом в Олений парк, как ездила каждый день, и там встретилась с Джеймсом Рошелем, маркизом де Виром. Разумеется, эта встреча была вовсе не случайной. Он поджидал ее там, желая поговорить, ибо в его распоряжении оказались подписанные признания двух головорезов, в которых говорилось, что Блейдсдейл нанял их, чтобы они подкараулили и убили Чарлза Ситона!

Боже, как же отвратителен стал ей граф, когда она узнала о его обмане! Она ушла от него, не колеблясь ни секунды. Но необходимо было защитить Констанс от скандала, и потому она вынуждена была утаить подписанные признания и использовать их как гарантию того, что Блейдсдейл никогда больше не побеспокоит ни ее, ни ее дочь. В противном случае она передала бы эти признания самому его величеству королю, и Блейдсдейл отправился бы к дьяволу. Блейдсдейл, должно быть, подумал, что признания потерялись, когда Регина так тяжело заболела, и решил, рискнув всем, проверить, так ли это. Как только Констанс приняла приглашение приехать погостить в Лэндфорд-Парк, стало ясно, что она не подозревает о существовании этих документов. Тем не менее, Блейдсдейл выжидал некоторое время, пока не убедился в правильности своих предположений. Учитывая, что Синклер наседал на него, требуя денег, так как надо же было возместить потери из-за неудачной операции с «контрабандой», а Лэндфорд был на грани банкротства из-за своих карточных долгов, неудивительно, что Блейдсдейл стал видеть в Констанс просто средство избавиться хотя бы от одного попрошайки.

Но он не мог предвидеть, разумеется, что Констанс решится бежать. Не мог предположить и того, что она бросится в объятия человека, которого вряд ли могла расценивать как потенциального союзника. А теперь он, должно быть, терзается вопросом, где может быть Констанс и не нашла ли она признания, из-за которых он может отправиться на виселицу.

Констанс взяла пакет и сломала печать. Внутри она обнаружила несколько листков исписанной бумаги. Да, похоже, этим головорезам было в чем признаваться! Но когда она начала читать, то скоро поняла, что листки содержали отнюдь не только признания двух наемных убийц.

Прошло несколько минут, и вот ее руки, все еще сжимающие исписанные листки, опустились на колени. Очень многое внезапно стало ей понятно. А как заинтересуется содержанием этого документа Вир! Ведь это его отец составил документ и передал на хранение матери Констанс. Это его печатью был запечатан пакет.

Но черт возьми, думала она, куда же запропастился этот Вир?

Кент-стрит, в которую вливалась большая дорога, ведущая из юго-восточной части страны, являла не слишком привлекательное зрелище глазам путников, прибывающих в столицу, которую расхваливали как величайший город цивилизованного мира. Длинная, закоптелая и узкая, Кент-стрит могла похвастаться только темными, грязными домами, в которых ютились самые жалкие отбросы лондонского общества. Возле пересечения Кент-стрит с Боро-Хай-стрит стоял особенно гнусный питейный дом, в верхних этажах которого проживал хозяин этого заведения, прославившийся тем, что один занимал целых две комнаты. Такая роскошь в районе, обитатели которого нередко теснились и по пятьдесят человек в комнате, создала ему репутацию человека с большими средствами.

Впрочем, в дополнение к доходам от питейного заведения хозяин его занимался еще одним прибыльным делом: давал деньги в рост под непомерные проценты.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мини-Шарм

Похожие книги