Как женить маркиза

– Это было бесстыдно с моей стороны, знаю, – заявила она, зардевшись. – Но я ведь не виновата, что не было времени стянуть проклятые сапоги, не говоря уж о штанах. Кроме того, – добавила она, роняя с плеч простыню, – когда я села в постели, Гесс и его люди сразу уставились на мою обнаженную грудь, а на лицо-то и не взглянули. А ведь если бы они рассмотрели мое лицо, это пришлось бы нам совсем некстати. Фактически они увидели только, что я женщина и имею типично женское телосложение.

Вир, наблюдавший то же самое типично женское телосложение во всей его красе, не мог отрицать справедливость ее слов. Действительно, маловероятно, что хоть один солдат сумеет дать толковое описание внешности женщины, которая выпалила в них из пистолета. Однако ему нисколько не стало от этого легче: тяжелое чувство, которое стеснило ему грудь в тот момент, когда он увидел фигурку в плаще, нахально разгуливающую по карнизу на глазах у королевских гвардейцев, и которое усилилось многократно, когда раздался ее душераздирающий вопль, – не говоря уж о выстреле, – не отпускало его. А теперь она стояла перед ним во всем блеске своей наготы и делала вид, будто рискнула она своей репутацией, да и самой жизнью вовсе не для того, чтобы спасти его от разоблачения. Нет, черт возьми, пора этой девчонке усвоить, что нельзя игнорировать его приказы и устраивать по своей инициативе бог знает какую кутерьму, даже не удосужившись узнать, насколько уместно ее вмешательство.

– Это была очень глупая проделка, и ты должна дать мне слово, что никогда больше не устроишь ничего подобного, слышишь? – сказал он мрачно и, в два шага оказавшись возле нее, схватил ее за плечи, с явным намерением тряхнуть хорошенько и вбить немного здравого смысла.

Констанс, которая и так едва держалась, подняла глаза и не отводила от него вызывающего взгляда столько, сколько это было в ее силах, а потом перед глазами у нее все затуманилось, и она с ужасом поняла, что готова расплакаться.

– Ну что это такое, – прошептала она, с досадой отворачиваясь. – Смотри, что ты наделал. Господи, как же я ненавижу плакать! Плакать – это так по-женски.

– Черт, – выругался Вир, и хватка его ослабла, хотя он не преминул заметить про себя, что слезы слезами, а разговор-то она на другую тему перевела, да как ловко! Следовало бы перекинуть через колено эту дрянную девчонку и отшлепать за то, что прибегает к типично женским уловкам. Впрочем, он отказался от идеи телесных наказаний, потому что очень хорошо понимал, как мало у них времени, а не потому, что дрянная девчонка показалась ему особенно восхитительной в своей женской слабости. – В таком случае советую тебе осушить слезы, – сказал он, вкладывая в ее руку полотняный носовой платок. – Я не просил тебя вторгаться в мое существование, но теперь, коли уж ты вторглась, я не позволю тебе рисковать жизнью ради меня всякий раз, когда тебе это в голову взбредет. Может, тебе это покажется странным, но я вполне способен управиться с таким, как Альберт Синклер, и без твоей помощи.

– Я... я н-никогда и н-не сомневалась в этом, милорд, – уверила его Констанс, удивляясь про себя, что это такое происходит с маркизом, у которого, как уверяла молва, сердце было ледяное, а в жилах текла вода вместо крови, и, промокнув платком глаза, энергично высморкалась. Право, нехорошо было с его стороны показать ей свой норов как раз в тот момент, когда она только начала осознавать, какую грандиозную штукупровернула. Тем более что кровь бросалась ей в лицо при одной мысли о том, какое, неслыханное бесстыдство она при этом проявила. Все-таки Вир мог бы и похвалить ее чуть-чуть, хотя бы за изобретательность. – Просто когда я услышала, как он говорит, что вы и есть Черная Роза, мне сразу пришло в голову, что я как раз сейчас имею возможность опровергнуть его утверждение, причем очень убедительно, в конце концов, мало того, что у меня была под рукой роза, но я уже была и одета как нужно.

– Одета, значит, была как нужно? – хмыкнул Вир. Наклонился, поднял сброшенную ею простыню, и с многозначительным взглядом снова накинул ей на плечи. – В данный момент это звучит преувеличением.

– Перестань говорить глупости, Вир, – отрезала Констанс, которая наконец тоже вспылила. – Так как было более чем вероятно, что мне придется спасаться бегством, я сразу же сменила платье на мой наряд Черной Розы и тут как раз услышала случайно слова Синклера. И что, по-твоему, было бы лучше, если бы я упустила такую возможность?

– По-моему, было бы лучше, если бы ты делала то, что тебе было сказано, – заявил Вир без обиняков, – тогда о твоем присутствии в доме вообще никто бы не узнал, не говоря уже о том, что твоя выходка привела именно к тому развитию событий, которого я так старался избежать. Неужели ты и в самом деле вообразила, что я позволил бы Синклеру переступить порог моего дома? Он знал не хуже меня, насколько беспочвенны его требования. Возможно, ты и забыла, кто я такой, но он-то этого отнюдь не забыл.