Как завоевать шейха

Он искренне уважал Рэчел. Она талантливый педагог, хотя еще очень молода – только со школьной скамьи. Она понимала нужды и мечты его детей, предугадывала их вопросы и просьбы. Более того, она сделала его лучшим отцом.

Малик был прозорлив и не обманывал себя, утверждая, что испытывает к ней одно только уважение. С него все началось, но за последние несколько дней он стал взирать на нее не только с уважением. Отрицать это было бы глупо. Эта женщина ему нравилась. Она добра, весела, откровенна. Малик, которого с детства учили сохранять дистанцию с людьми, хотел быть с ней ближе, узнать ее лучше.

– Мне здесь нравится, – просто сказала она. – Мне нравится эта страна, я люблю детей и свою работу.

Малик обнаружил, что улыбается. Удивительно приятно, когда кто-то говорит, что думает. Многие люди, с которыми ему приходилось иметь дело, были опытными переговорщиками. Эти люди больше молчали, предоставляя угадывать, о чем они думают.

– Ты не скучаешь по Англии?

Она ответила не сразу.

– Мне многого не хватает, – медленно сказала она. – К примеру, ощущения капель дождя на лице и топота копыт по булыжной мостовой. Мне не хватает болтовни девочек в школе и дней, проведенных с друзьями. Я скучаю по траве, которая щекочет пальцы босых ног, и по шали, которую я всегда набрасывала на плечи в прохладную погоду. – Она сделала паузу и невесело усмехнулась. – Никогда не думала, что мне будет не хватать таких простых вещей. Всегда считала, что придется скучать только по моим лучшим подругам.

– Но ты не жалеешь о решении приехать в Гурию?

Малик обнаружил, что ждет ее ответа, затаив дыхание. Он хотел, чтобы она была довольна своей жизнью в Гурии, чтобы ее устраивало то место, которое она заняла во дворце.

– Нет, я ни о чем не жалею. – На этот раз она ничего не обдумывала и не колебалась. Она смело встретила взгляд Малика и не отвела глаза. – Я о многом в Англии скучаю, но, с другой стороны, там меня ничего не удерживает.

Малик сообразил, что почти ничего не знает о жизни Рэчел до приезда в Гурию. Он знал, где она училась, и был счастливым обладателем нескольких хвалебных писем от учительниц школы мадам Дюбуа, всячески превозносивших ее многочисленные таланты. Но о ее личной жизни, семье и друзьях он не знал ничего.

– У тебя, наверное, есть семья, – сказал он. – Я видел, как ты писала письма. Родителям?

Рэчел покачала головой. Ее удивило, что шейх обратил внимание на ее действия. Малик и сам удивился. Он был человеком наблюдательным, но, как правило, все его наблюдения ограничивались тем, что связано с Гурией.

– Я писала подругам, трем девушкам, с которыми я училась в школе мадам Дюбуа. Они – моя единственная семья.

Она сделала паузу, и Малик сразу понял, что она потеряла обоих родителей – в точности, как он.

– Мои родители умерли несколько лет назад, – пояснила она, стараясь казаться безразличной. – Малярия.

Малик изумленно нахмурился. Малярия – болезнь не характерная для жителей Британских островов. Рэчел заметила его удивление и грустно улыбнулась.

– Они были заядлые путешественники, всегда куда-то рвались, желали увидеть новые земли. И вот однажды они уехали и больше не вернулись. Они всегда писали мне чудесные письма о своих путешествиях, и вдруг письма прекратились. И через некоторое время я получила известие об их смерти.

Малик осторожно коснулся рукой ее плеча. Этот жест был выражением симпатии, и он видел, что она черпает силы от его прикосновения.

– Тебе, должно быть, очень не хватает их, – проговорил Малик, думая о пустоте в его жизни, появившейся после смерти отца.

– Это, наверное, плохо, но часто я не думаю о них вообще, – сказала Рэчел, и на ее лице отразилось чувство вины. – Я любила их, конечно, любила. Вот только их никогда не было рядом. Они всегда путешествовали, больше, чем дом, где жила я, их манили экзотические страны. Получается, что я их почти не знала. Я не скучаю по ним, потому что и при жизни видела их очень редко.

Малик почувствовал ее боль и уже в который раз удивился ее честности и открытости. Большинство людей сказали бы, что скучают по родителям, и не стали развивать тему дальше. А Рэчел раскрыла ему свою душу.

Малик придвинулся ближе, зная, что его следующие слова будут важными.

– Это не плохо, – сказал он. – Это честно. Если бы люди были правдивы, мир стал бы проще и лучше.

Он видел, что она несколько мгновений всматривалась в его лицо, потом отвернулась и посмотрела в сад.

– Я храню и приятные воспоминания о них, – сказала Рэчел. – С ними всегда было весело, однако рано или поздно они уезжали, а я оставалась, не зная, когда увижу их снова.

– Тебе было больно, когда они уезжали, – тихо сказал Малик.

Рэчел кивнула.

– Всякий раз, когда они возвращались, я думала, что все будет по-другому. Если я стану лучше, интереснее, они останутся или возьмут меня с собой. Годами я плакала по ночам и думала, что никогда не стану достаточно хорошей.

– Что изменилось?