Как замутить с сестрой лучшего друга (ЛП)

Я знаю свои сильные и слабые стороны, и одна из самых больших слабостей — неумение общаться. Единственная причина, по которой я прихожу на эти вечеринки, заключается в том, что люблю наблюдать за людьми. Я легко вливаюсь в коллектив, растворяюсь в толпе, поэтому мне легко наблюдать за окружающими. Это очень помогает в изучении поведения. Вот если бы я ещё могла ходить и задавать вопросы, попутно конспектируя. Вот это был бы кайф.

— Что ты здесь делаешь в одиночестве?

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что за моей спиной стоит Брэм Скотт. Этот уверенный голос я теперь легко узнаю.

Я поворачиваюсь к нему, его лицо покрыто щетиной, как и у остальных парней в братстве — они не бреются до окончания экзаменов, — уголки его губ приподняты, а глаза оценивающе смотрят на меня.

— Я как раз собиралась уходить. Кларисса танцует, а я не в настроении для вечеринки.

— Нет, ты не можешь уйти. — Он притягивает меня к себе, и мы идем по дому. — Это конец семестра, Джулс, и ты обязана праздновать.

— Подобные празднования не для меня.

— Не-а, ты просто неправильно делаешь это. Следуй за мной.

Брэм проводит меня через толпу и возвращает на кухню, где я обнаруживаю Рэта с бутербродом в одной руке и пивом — в другой, разговаривающего с девушкой, которая сидит рядом с ним на стойке. Я наблюдаю за поведением брата, за его улыбкой, за тем, с какой легкостью он заигрывает с девушкой. Мне бы хотелось быть похожей на него, а не быть все время замкнутым человеком.

— Сюда. — Брэм обхватывает своей ладонью мою, отчего вся рука покрывается мурашками.

Я так сосредоточена на том, как его большая рука обхватывает мою, что только когда мы выходим на улицу и садимся рядом с лампой накаливания, я понимаю, что он захватил для нас импровизированный шведский стол — напитки, пакет чипсов и пачку печенья. Мы занимаем два пластиковых стула, между которыми лежит небольшое бревно, служащее столиком. Шум изнутри проникает на улицу, но заглушается массивными деревянными дверьми, ведущими на задний двор. Здесь спокойно.

— Вот. — Брэм протягивает мне маленький пакет молока, отчего я хихикаю, и открывает пачку печенья Chips Ahoy и пакет чипсов со вкусом барбекю. — Это не Mrs. Fields и не Ruffles, но сойдет. — Он тянется ко мне своим пакетом молока и говорит: — Выпьем за новый семестр.

Я смотрю на молоко в его руках.

— Ты собираешься его пить? Разве ты не пил пиво?

Он делает большой глоток.

— Ага, к чему ты клонишь?

Я описываю жестом круг вокруг своего живота.

— Вступив в реакцию с выпитым пивом, у тебя не будет пучить живот?

— У меня крепкий желудок, так что можно не беспокоиться. — Брэм кладет печенье в рот и жует. — Ну же, угощайся. Не стесняйся.

Я изучаю его, не понимая, почему мы сидим вместе на улице, едим чипсы, печенье и пьем молоко, когда несколько минут назад он обнимался с Лорен Коннер, или, по крайней мере, так сказал Рэт. Это кажется мерзким.

— Ты же знаешь, что не должен этого делать.

— Что делать? — спрашивает он, жуя чипсы.

— Тусоваться со мной, потому что я была одна… потому что пожалел меня из-за того, что случилось на прошлой неделе.

Он засовывает в рот чипсы.

— Я здесь не из жалости к тебе, так что выкинь это из головы. И знаю, что не обязан с тобой общаться. Я хочу этого. — И тут он умолкает, его взгляд устремлен на заросший задний двор. — Зачем ты приходишь на эти вечеринки, если не любишь тусовки?

Думаю, мы не будем говорить о том, как он защищал меня, и, судя по всему, с его руками все в порядке. Скорее всего, он не захочет обсуждать свои руки. Сдаваясь, я, наконец, беру печенье и откусываю маленький кусочек.

— Потому что Клариссе нравятся вечеринки, а мне нравится наблюдать за людьми. — Я поправляю очки и поворачиваюсь к Брэму, его пристальный взгляд переключается на меня.

— Социальные условия могут определить человека чётко и ясно выразить его индивидуальность. Есть заводилы, такие, как ты, у которых в ДНК заложено следить за тем, чтобы все хорошо проводили время. Так же есть подражатели, те, кто недостаточно храбр, чтобы руководить, но у кого нет проблем с весельем. Такие, как Кларисса. А еще есть отшельники, к ним можно отнести меня. Тихие, застенчивые люди, интроверты. Люди, которые хотели бы походить на заводил, но у которых не хватает смелости сделать это.

— Ты не хочешь быть заводилой, — отвечает Брэм, делая глоток молока, его голос более серьезен, чем я когда-либо слышала. — Это еще не все, чем кажется на первый взгляд. Иногда это просто шоу.

— Это утомительно?

Он проводит рукой по волосам.

— Да. — Ьрэмн склоняется голову набок, рассматривая меня. — Гораздо спокойнее дышать, ценить такие мелочи, как молоко и печенье.

— И я из тех девушек, с которыми можно разделить молоком и печенье?

— Ты так говоришь, будто это плохо.

Я пожимаю плечами и откусываю еще кусочек печенья.

— Ничего подобного. Просто когда речь идет о молоке и печенье, я чувствую уверенность, вот и все.

— Молоко и печенье означает что-то еще, чего я не понимаю?

Я качаю головой и вздыхаю.

— Нет, но, думаю, мне пора идти.

Я собираюсь встать, но Брэм останавливает меня, положив свою ладонь на мою.