Как выжить в Пасти Быка. Тайны телешоу «Последний герой»

Пока у Сереги берут интервью возле сундука с деньгами, я вместе с другими Акулами направляюсь к столику для голосования. Неподалеку коридор, по которому раньше уходили отчисленные с потухшими глазами и потушенным факелом. В конце темного прохода сверху пробивается свет. Из дырки в крыше, на которую я долго смотрю, хлещет страшный дождь. Я подставляю лицо под его холодные струи.

Минут через десять выхожу к ожидающим Одинцова соплеменникам. Так и непонятно: кто был за меня, а кто — против. Сейчас даже думать об этом не хочется. Первым меня пытается успокоить Игорь, но я вежливо даю ему понять, что не хочу выслушивать фразы типа: «Все, что ни делается, — к лучшему». Игорь не настаивает и отходит в сторону, он знает меня лучше большинства Акул. Рядом возникает Наташа Тэн. Она подходит вплотную, склоняет голову и, методично тарабаня по мне кулачком, говорит: «Ваня, прости меня, пожалуйста. Это я виновата. Это мой голос, понимаешь? Все из-за меня. Ох, что же я наделала… Понимаешь, я подумала и решила, что ты прекрасный светлый человек, который свое еще возьмет. Ты добьешься в этой жизни, чего захочешь. Это в твоем характере. А вот Одинцов… Ему нужны деньги сейчас. У него жена, ребенок. И поэтому я так решила. Прости меня, Ваня».

В это время идет запись интервью, поэтому надо как можно тише говорить. А лучше вообще молчать. Что я и пытаюсь сделать, крепко сцепив при этом руки за спиной, чтобы «не случилось непоправимого», как выразился однажды Одинцов.

Значит, Наташа впервые выполнила свое обещание. Она говорила мне перед своим последним советом, что, если помогу ей тогда остаться в игре, она приведет меня к победе. Я на сделку не пошел. А Одинцов, выходит, поступил иначе. Зная, что его голос все равно не станет решающим, он не удивил меня тогда, проголосовав против верного соратника Сакина. Ясно, почему он так поступил. Он сделал то, о чем просила Тэн. И теперь она с лихвой вернула должок.

Снежана стоит рядом и слышит каждое слово Тэн. Она чувствует взрывоопасность ситуации. Продолжение сцены не может принести ничего хорошего ни моей говорливой собеседнице, ни репутации проекта «Последний герой». Снежана отводит Тэн от меня. Я медленно выдыхаю.

Игорь похлопывает меня по плечу, шутит:

— Ваня. Не переживай ты так. Хочешь, мы сейчас всех снова соберем и устроим суд над ними?

— Игорь, я же не говорю, что кто-то плох только из-за того, что не проголосовал за меня.

— Я шучу, Вань. Ладно тебе. Ты крепкий мужик. Ты был, может, достойнее Одинцова и, как и хотел, остался самым честным из нас. Ты молодец, Ванька!

Я сокрушенно киваю. От услышанного решение последнего совета не стало для меня более справедливым. Наоборот. Получается, Одинцов победил именно потому, что создал когда-то крепкий альянс, голоса которого и помогли ему сегодня? Значит — это верная тактика в жизни?

— Кстати, а ты, Снежана, за кого голосовала? — подзывает Игорь Снежану.

— За тебя, Ванька. Ты, правда, не расстраивайся так. Все равно все знают, что ты лучший, что ты у нас герой. Сегодня никто из вас двоих не проиграл.

Бодров, молчавший на протяжении всей беседы, достает сигарету и обращается ко мне: «Пойдем покурим, что ли». Мы уходим в сторону. Прикурив, он говорит: «Вань, знаешь, мы тоже все люди. И тоже болеем за кого-то из вас. Ты очень хорошо себя повел в этой жестокой игре. Но и ты человек. И ты мог сломаться. Я лично болел за Одинцова, только ты не обижайся». Дождавшись моего кивка, он продолжает: «Ничего страшного не произошло. Знаешь, как тяжело будет Сереге, когда он получит три миллиона. Он будет терять друзей, его будут пытаться обмануть. На тебе же это не отразится. Ты легче пройдешь медные трубы после острова. Огонь и воду ты уже прошел. Ты действительно настоящий герой. Не расстраивайся из-за денег».

— Я расстраиваюсь не из-за денег. Я их не чувствую, не представляю этой суммы. Она заоблачна и слишком далеко от меня. Я не из-за этого. Понимаешь, я шел к этому совету тридцать девять дней, боролся, сопротивлялся, гнул свою линию, пытался остаться самим собой, чтобы победить. Не выиграть деньги, а победить. Мне трудно сейчас философски отнестись к этому. Может, через день буду чувствовать себя хорошо, но сейчас не могу. Особенно на фоне того, что я сделал, чтобы победить. Вот и все.

В любом случае слова Бодрова мне помогли. Он не сказал ничего особенного, но в его устах даже обычные слова звучат по-другому. Ведь он знает все, что происходило на островах. И знает лучше меня, так как видел и слышал всех. Ему можно доверять.

После беседы с Бодровым пришел мой черед сказать перед камерой заключительное слово. Я стараюсь не заплакать, и мне это удается. Я говорю о том, что мне трудно описать свои чувства, но я не считаю себя проигравшим. Я представляю, какой груз ляжет на плечи Сереги, когда он получит приз. Мне не хочется, чтобы люди видели в нем сундук с деньгами, потому что в Сереге есть что видеть. Он достоин этого приза и, что намного важнее — звания «Последний герой». Мои размышления перед камерой никто не пытается прервать или направить в нужное русло.