Как выжить в НФ-вселенной

Я несколько раз окликнул отца, он не отозвался, и я двинулся к кабинету, уже немного испуганный — чего тот молчит? Услышав какой-то непонятный приглушенный звук, я заглянул внутрь — отец обычно закрывался, но только не в тот раз, — и впервые в жизни увидел его плачущим. Слезы наполняли покрасневшие глаза, скатывались по щекам и подбородку. В руках отец держал фотографию моего деда, которого я никогда не видел — он умер, когда мне было полгода, на другом краю света, за океаном, умер в бедности, сломленный, без поддержки старшего сына. Я стоял у двери, в каком-нибудь метре от входа в святая святых отца и смотрел на его фигуру в рамке дверного проема, а он смотрел на своего отца в фотографической рамке, и мы трое — сын, отец, дед — образовывали вместе ось печали, уходящую в прошлое, перекинувшуюся мостом между прошлым и настоящим.

МИВВИ, вдруг просияв, посылает мне воздушный поцелуй. Как кинозвезда. Мне очень редко удается заслужить у нее подобный знак одобрения.

— За что это?

— Не знаю. За то, что ты был таким.

Проходили недели и месяцы. Аппарат, никому не нужный, торчал в углу гаража — отец запихнул его туда сразу же, как мы вернулись с бейсбольной площадки, и накинул сверху какую-то тряпку. Ссоры родителей с тех пор только участились. Отец еще продолжал работать над чем-то, углубляясь в какие-то совершенно непонятные дебри, публикуясь в журналах со все более и более невразумительными названиями, но это уже не имело никакого значения — на его статьи никто не обращал внимания. Он понимал, что в мире НФ-науки что-то происходит, но общая картина ускользала от него, ему никак не удавалось ухватить — что, как, почему, и это было для него тяжелее всего. В свои двадцать лет, на втором курсе колледжа, я уже смотрел на него не только глазами сына и мог видеть то, что видели в нем другие — умного, но излишне гордого человека, постепенно все дальше и дальше отходящего, отрывающегося от реальности. Человека, погружающегося в прошлое.

Однажды он вдруг вернулся. С того дня на бейсбольной площадке прошло чуть больше трех лет. Я слышал, как он до глубокой ночи шумел чем-то в гараже. Следующие шесть недель работа ни на день не замирала, и шум становился все громче и громче. То, что он испытывал, не было машиной времени, это было что-то другое, мрачнее, могущественнее, какая-то темная НФ, о которой мне не приходилось слышать прежде. Он не просил меня помочь ему, ни словом не намекал о том, чем он занят. Только теперь я узнал, что он создавал машину, которая доставит его в тот храм и потом — туда, где он сейчас, где бы он ни находился.

В том самом гараже, в котором мы когда-то работали вместе, он в одиночку сооружал для себя новую коробку, чтобы уйти в ней от нас, от этого мира, от этой жизни.

27

МИВВИ снова начинает всхлипывать.

— Да, приятного было мало, — признаю я.

— Я думала, что это принесет нам облегчение, — говорит она. — Что мы что-то узнаем и поймем.

— Я и понял, — отвечаю я. — Понял, что он нас бросил. Узнал, что он любил нас, но, видимо, не так уж сильно.

Потом я спрашиваю МИВВИ:

— А что это вообще значит? Что значит — найти отца, что это подразумевает?

Рассмотрим желаемое событие С_н (сын находит отца):

ХРОНОПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО

Предикативность объектов «Сын» и «Отец» не играет здесь существенной роли. Главные вопросы вызывает оператор «находит».

Анализатор элементарных значений выдает — «находить» в данной ситуации предполагает как минимум следующий набор действий: встретиться взглядами, неловко помолчать, сказать что-то искреннее, в чем-то сфальшивить, сорваться на резкость и драматизм, неосторожно, не заботясь о последствиях, причинить боль и приблизить, частично или до полного совпадения, асимптоту эмоционального контура к параболе грусти и уныния.

Вероятность наступления подобного события, исходя изданных о продолжительности жизни, коэффициентов коммуникативной свободы и динамической прочности на разрыв социопсихологической ткани пространства «отец — сын», а также размеров «окна» взаимопонимания и сюжетного совпадения, составляет один к семидесяти восьми целым трем десятым непосредственно прожитым годам. Жизнь состоит из примерно двадцати пяти тысяч дней, и лишь в один из них, другими словами, единственный раз за целую жизнь, такое событие может произойти. Проще говоря, мне нужно найти тот самый день, тот самый момент в жизни отца. Тот самый наш с ним разговор из многих разных, самый-самый, ту уникальную ситуацию, когда нам удалось найти общий язык, когда сошлись воедино наши петляющие, колеблющиеся, вечно удаляющиеся друг от друга хронолинии, пролегающие сквозь память, сквозь прошлое, сквозь сюжеты и размышления.

А ведь мы думали, что путешествия во времени — это здорово, что мы сможем отправляться во всякие-разные места в поисках приключений. Разве мог я предполагать, что буду вот так, сторонним наблюдателем, вновь просматривать сцены из собственной жизни или прыгать наугад из одного мгновения в другое, даже не подозревая об этом?