Как выжить и провести время с пользой в тюрьме

Позже, уже после Нового Года, уехал на этап на следствие в свой городок. Когда вернулся — закинули его в другую хату. Он снова затихарился и не сказал, кто он. На этот раз ему повезло меньше — били долго, с хаты таки сломили, сделали объяву на всю тюрьму. После осел он где-то в обиженке и больше о нем слышно не было.

А еще в карантине вел он себя достаточно нагло и попробовал даже безо всяких причин, чтобы показать свою крутизну, заставить человека "упасть на тряпку" — убирать хату. Решил наверное действовать по старой зоновской присказке — "Лучше гнать, чем быть гонимым". Но все обернулось наоборот. Получил в ответ по морде. Не по понятиям, конечно, но конфликт разрулили.

А посадили Воху, как оказалось, за мешок картошки. Бабулька торговала на улице, он подошел, хотел забрать у нее выручку, но ее то ли не оказалось, то ли бабулька не дала. Тогда он взял мешок картошки, который она продавала, кинул на плечи и попробовал свалить, но как раз поблизости оказался наряд милиции. На следствии он говорил, что просто помогал бабуле перенести мешок через дорогу. А как у него еще не закончилась условная судимость за хулиганство, то мешок картошки обошелся ему, вероятно, лет в несколько.

А Санек вел себя очень спокойно, любил порассказать всякие зэковские истории, о том как было раньше. До выхода ему оставалось около полугода. Родных и близких у него не было. Какая-то двоюродная тетка где-то в селе — вот и все.

На свободу он идти боялся. Ни дома, ни семьи. И ждал освобождения со страхом. Это было видно невооруженным глазом. Да он и сам этого особо не скрывал в разговорах со мной. Частенько расспрашивал о всяких житейских мелочах — вплоть до того, как ехать на троллейбусе, покупать билет и т. п. Как добраться до вокзала — жил он (и его тетка) где-то в деревне вдалеке от областного центра. Он просто панически боялся идти через город, садится в троллейбус. Боялся женщин — сам говорил, что их у него за его 35 лет было не больше, чем промежутков между отсидками. Да и то — с натяжкой. Часто длинными ночами он тихонько просил меня рассказать ему о жизни — что делать, может чем заняться и как. Частенько говорил, что делать ему на свободе нечего — выйду, говорит, маленько погуляю, пока не поймают в очередной раз на какой-то мелкой краже — и снова сяду.

Здесь же он чувствовал себя как рыба в воде. Все ему было знакомо, не надо было думать о крове и хлебе. Он даже на прогулки ходил максимум раз в неделю. Пользовался определенным уважением — умел красиво подрассказать молодежи о понятиях и жизни. Хотя к молодым, растопыривающим пальцы, относился с иронией и мог удачно посмеяться с их детской наивности.

Санек, как оказалось, был регулярным осведомителем — стучал, то есть. Начал догадываться я об этом уже месяца через два или три пребывания в хате. Позже, в других хатах, это подтвердили.

Хоть никого родных у него не было, он регулярно, где-то раз в месяц, ходил на свиданки. Говорил, что скентовался с мужиком одним за год совместной отсидки, вот он к нему и заходит. Также раз в месяц получал передачи — всегда приблизительно одно и то же — простые сигареты, грузинский чай, немного сала, карамельки. Позже приходилось слышать о таких передачах — ими опера рассчитывались со своими нештатными сотрудниками. А брали их с общаковских передач в качестве мзды за попустительство. Интересный получался круговорот сигарет в природе.

К нему в хату забрасывали тех, кто был им интересен и только первоходов, чтобы оградить Санька от нежелательных встреч.

Почему так, почему он боялся ехать на зону — не знаю. Скорее всего, ему просто все надоело и он хотел какого-то, хоть временного, спокойствия. Опера предоставили ему определенные гарантии спокойной жизни, по крайней мере в тюрьме, в обмен на информацию.

Надо признать, что Санек никогда не расспрашивал никого, и не выуживал ничего. Да, с другой стороны, и не надо было — язык наименьший из членов тела, но кто может обуздать его. Ночи и дни тянутся ой как долго — а поговорить с кем-то хочется. Людей так и перло рассказать о своих подвигах.

Но вот у него вдруг появилась цель — Санек влюбился…

Любовь в тюрьме. Секрет старого каторжанина

… Но вот у него появилась цель — Санек влюбился.

В Калининградской тюрьме, как я уже рассказывал, все могли друг с дружкой общаться. Тюрьма представляет собой четырехугольный колодец, где все камеры выходят во внутренний двор. По ночам в тюрьме стоял такой дикий гул и крик, что представить себе трудно. Около 160 хат, за ночь каждая по крайней мере несколько раз выходит эфир. А иногда диалог может продолжаться до часу — больше вряд ли — долго не покричишь. Тем более пупкари хоть номинально, но бодрствовали (чтобы получить рапорт, надо было за ночь хорошенько им надоесть).

Санек по голосу вычислил старую подружку по тюремному общению, которая за время его последнего пребывания в тюрьме, успела освободиться и снова сесть. Поболтали, он закинул им пару раз чай, сигареты, сала. Потом та ушла — вероятно на этап — и на связь вышла Она.